Владимир Бахмутский - В поисках великого может быть

К примеру, «покоритель Парижа» Эжен де Растиньяк встречается в 25 романах цикла. Это очень много. И, читая их, можно, конечно, пытаться проследить линию этого конкретного героя. Но сам Бальзак такому принципу не следовал. В «Шагреневой коже», например, которая написана гораздо раньше «Отца Горио», изображён более поздний период жизни Растиньяка. Бальзак заметил как-то, что его читатель может встретиться с подобным неудобством: узнать о смерти какого-то героя раньше, чем о его рождении. Это связано с тем, что у него нет возможности ждать, когда будет завершён весь цикл. Он должен выпускать романы по одному. Но может быть когда-нибудь, он надеется, эта особенность станет приметой великого замысла…

В «Человеческой комедии» существуют как бы два смысловых центра. Один – внутри каждого отдельного романа, как правило, некая проблема, которая волнует писателя в данный момент и которая выражена линией главного героя, а второй – то место, которое произведение занимает в общей композиции цикла.

Для сравнения: в романах Вальтера Скотта тоже два смысловых центра, но внутри самого произведения. Например, «Айвенго», с одной стороны, – это эпизод истории Англии, а, с другой, – история рыцаря Айвенго, рассказ о его любви к двум женщинам, Ребекке и леди Ровене. Бальзак говорил, что Вальтер Скотт не смог по-настоящему глубоко передать внутренний мир героев, но в историческом романе это и не так важно. А вот для современного реалистического романа эта полицентричность необыкновенно существенна: она объединяет произведения в единый цикл, делая их главами одной огромной книги о жизни французского общества.

В романах Бальзака исчезает антитеза романтического искусства, которая ещё достаточно сильна в творчестве Стендаля, а именно – контраст между поэзией и прозой. Бальзак убежден: прозаичность, которая так отталкивала романтиков, в общем-то, и есть выражение вечных законов бытия. Границы между поэзией и прозой в реальной жизни относительны.

Приведу пример, чтобы было понятно. В записной книжке Бальзака есть такое замечание: «Один против необходимости, представленной квартирной хозяйкой, ростовщиком, прачкой и тому подобным». Эта запись читается как слева направо, так и справа налево. Один против необходимости – это тема, которая звучала уже в греческой трагедии: столкновение человека с роком, с богами, с судьбой. Это испытание сродни участи Прометея. У Шекспира это столкновение человека с ходом истории. А во времена Бальзака всё это свелось к быту. Нечем заплатить прачке – вот что такое теперь борьба с необходимостью. Отсюда ирония Бальзака, само название его эпопеи «Человеческая комедия». То, что когда-то было трагедией, стало комедией. Но мысль Бальзака можно истолковать и иначе. Сам рок теперь принял столь прозаический облик. Бальзак ощущает одновременно обе стороны.

Или такая ироническая фраза в романе «Кузен Понс», – «Иметь или не иметь доход, вот в чём вопрос, – сказал Шекспир». Это, конечно, ирония над знаменитым вопросом Гамлета. Но для героя Бальзака это, действительно, равносильно гамлетовскому «быть или не быть». И кстати, «Шагреневая кожа» начинается с того, что главный герой отправляется в игорный дом. У него осталась последняя монета, которую он ставит на кон, и если выиграет, то останется жить, а если проиграет – бросится в Сену. Вопрос «иметь или не иметь» стал равносилен «быть или не быть». Всё обмельчало, Бальзак видит эту деградацию. Но для него очевидно и другое: в приметах повседневности, в бытовых подробностях современной ему жизни он усматривает проявление извечных законов бытия.

Бальзак очень большое значение придавал правдивости деталей. Он стремился с максимальной точностью воспроизвести картины действительности. Но в то же время он прекрасно понимал, что литература – это всё-таки реальность, выраженная словом, следовательно, – преображённая, осмысленная. А осмыслить реальность – это значит понять её как целое, иначе нельзя. Поэтому каждая деталь при всей своей бытовой достоверности и точности должна обладать ещё и иным, символическим смыслом: с одной стороны, вещь реальна, с другой – она есть некое образное отражение, за каждой материальной приметой скрывается художественная мысль.

Так, внешность героев для Бальзака – тоже своеобразный знак. Писатель был убеждённым последователем швейцарского ученого Лафатера, создателя физиогномики – науки о связях психологических качеств с внешностью. Костюм также несёт разнообразную знаковую информацию: говорит о характере, социальном положении, страстях человека. Столь же значимы и походка, манера двигаться, жесты…