Владимир Бахмутский - В поисках великого может быть

Сегодня этот роман кажется устаревшим.

Но вот вторая книга, «Исповедь», над которой Руссо работал в период между 1765 и 1770 гг., и по сей день воспринимается с живым интересом. Она была издана уже после смерти автора.

Вообще, XVIII век стремился к псевдодокументальности. К примеру, «Новая Элоиза» – это роман в письмах, которые пишут друг другу главные герои, Юлия и её возлюбленный Сен-Пре. Этот эпистолярный жанр был введён в культурный обиход Ричардсоном и получил развитие у Руссо. Скажем, «Робинзон Крузо» – это тоже псевдодокументальное повествование: рассказ о событиях в нём ведётся как будто бы от имени самого героя.

Однако «Исповедь» Руссо – не псевдодокументальный роман. Это действительно документальная книга, в которой Руссо рассказывает о самом себе, герой которой – он сам. Автор ничего не выдумывает. Он хочет рассказать правду. Это не псевдодокументальность. Вообще, документальные вещи имеют в этом смысле преимущество, поскольку в них заключена точно сама жизнь, а не конструкции, которые создает автор. «Новая Элоиза» – это конструкция, которую придумал Руссо, а здесь, в «Исповеди», он стремился отразить свою жизнь.

Это не мемуары, хотя Руссо и рассказывает здесь личную историю достаточно подробно и откровенно. В книге действует ряд реальных исторических лиц, многие из которых нам известны: к примеру, Дидро и другие энциклопедисты, с которыми автор сталкивался в действительности. Вообще, Руссо ничего не придумывает в своей книге, но это не мемуары, потому что главная цель мемуаров – рассказать о тех событиях, свидетелем которых был, о людях, которых знал. Центр же романа Руссо – он сам. Это книга о нем самом, о его собственных переживаниях, а другие присутствуют в ней постольку, поскольку как-то влияли на автора.

Прежде всего, это желание рассказать о своём внутреннем мире, поэтому Руссо уточняет: «Я не ручаюсь, я мог ошибиться в фактах, которые я излагаю, может быть, будет опровержение и будет не так, как я описал. Я не ручаюсь, что всё было так, я ручаюсь только за одно – я так переживал. Так что, если какие-то современники будут недовольны, может быть, я что-то наврал, но что касается себя, я говорил правду».

Но перед нами – роман XVIII века, и задача, которую ставил перед собой Руссо, не сводилась к желанию просто рассказать о себе. Вот как начинается его «Исповедь»:

«Я предпринимаю дело беспримерное, которое не найдёт подражателя. Я хочу показать своим собратьям одного человека во всей правде его природы – и этим человеком буду я.

Я один. Я знаю своё сердце и знаю людей. Я создан иначе, чем кто-либо из виденных мною; осмеливаюсь думать, что я не похож ни на кого на свете. Если я не лучше других, то по крайней мере не такой, как они. Хорошо или дурно сделала природа, разбив форму, в которую она меня отлила, об этом можно судить, только прочтя мою исповедь.

Пусть трубный глас Страшного суда раздастся когда угодно – я предстану пред Верховным судией с этой книгой в руках. Я громко скажу: «Вот что я делал, что думал, чем был. С одинаковой откровенностью рассказал я о хорошем и о дурном. Дурного ничего не утаил, хорошего ничего не прибавил; и если что-либо слегка приукрасил, то лишь для того, чтобы заполнить пробелы моей памяти. Может быть, мне случилось выдавать за правду то, что мне казалось правдой, но никогда не выдавал я за правду заведомую ложь. Я показал себя таким, каким был в действительности: презренным и низким, когда им был, добрым, благородным, возвышенным, когда был им. Я обнажил всю свою душу и показал её такою, какою ты видел её сам, всемогущий. Собери вокруг меня неисчислимую толпу подобных мне: пусть они слушают мою исповедь, пусть краснеют за мою низость, пусть сокрушаются о моих злополучиях. Пусть каждый из них у подножия твоего престола в свою очередь с такой же искренностью раскроет сердце свое, и пусть потом хоть один из них, если осмелится, скажет тебе: «Я был лучше этого человека». (Часть первая. Книга первая). (345)

Руссо обращается к Богу, как и положено в исповеди. Но здесь сразу же обнаруживается главное противоречие, которое составляет особенность этой книги. «Я хочу показать одного человека во всей правде его природы – и этим человеком буду я». Руссо убежден, что рассказать о человеке вообще можно, лишь рассказав о самом себе. Других мы не знаем так, как знаем себя. Обычно мы проецируем собственные переживания на других людей, а если нет, то внутренний мир другого остаётся от нас скрытым. Поэтому Руссо выбрал себя как объект исследования. Он поставил перед собой задачу: рассказать правду о человеке, такова задача художника, но в качестве объекта исследования избрал самого себя. И поэтому для него главное – то, что происходит внутри его собственной личности.