Умберто Эко - Как путешествовать с лососем

Впрочем, вы, наверно, заметили, что разговоры об отравленной минеральной воде в последнее время поутихли. Сейчас все обсуждают предстоящие праздники, бомбу, которая, как опасаются, будет подложена на площади Святого Петра, и посылку со взрывчатым веществом, которую получил председатель Еврокомиссии Романо Проди. Попутно заметим, что в последнем случае мы имеем дело с особо циничным преступлением, ведь в качестве контейнера для взрывчатки была использована книга — роман Д’Аннунцио «Наслаждение». У кого теперь хватит духу купить этот прекрасный роман на лотке возле книжного магазина? Но о минеральной воде газеты больше не упоминают. То ли преступники одумались и раскаялись, то ли им надоела эта в общем-то скучная игра, то ли силы правопорядка удвоили свою бдительность, только (если верить газетам) мы теперь можем пить минеральную воду без всяких опасений.

Не хотелось бы проявлять чрезмерный оптимизм, но и атипичная пневмония тоже исчезла. Правда, недавно она опять дала о себе знать, но это был спорадический случай. Очевидно, ее атипичность выражается еще и в этом. Ведь чтобы иметь право называться эпидемией, болезнь должна распространяться среди населения с быстротой молнии.

С этого места сообразительный читатель может сам продолжить мой список болезней, которые были объявлены эпидемиями и которые продлились если и не одно утро, то, во всяком случае, не дольше трех месяцев. Невольно закрадывается подозрение, что средства массовой информации сознательно преувеличивают масштаб подобных событий, чтобы было чем заполнить газетные страницы или минуты эфирного времени и вызвать эмоции у публики. При этом они, бесспорно, порождают имитаторов (кто-нибудь прочтет и скажет: «Какая прекрасная идея: предлагать детям конфеты» или «Здорово придумано: добавлять в напитки в пластиковых бутылках моющие средства с помощью шприца»), однако со временем психам надоедает заниматься имитаторством, а газеты и телевидение замечают, что бесконечные варианты одного и того же события перестали вызывать интерес аудитории, и вот леденящая душу история сдается в архив.

Взглянем повнимательнее на инциденты с отравленной минеральной водой: если оставить в стороне одну реальную выходку неизвестного безумца, речь в основном идет о проявлениях коллективного психоза (однажды кто-то даже потребовал сделать ему промывание желудка только потому, что вино, которое он попробовал, отдавало пробкой). Другое дело — педофилы: они действительно существуют, как существовали всегда, и, если позволить нам думать, что с этим злом покончено, мы можем ослабить бдительность, а это опасно. Но так уж устроен наш мир, и мы никак не исправимся — вопим во всю глотку, когда надо и когда не надо: «Волк, волк!», до тех пор пока кому-то это не надоест и он не перестанет нам верить, а в итоге его съедят.

2004

Как

отгородиться от карнавала, в который превратилась наша жизнь

Сейчас, когда я пишу, проходят последние дни кошмара под названием карнавал. Я стараюсь не выходить из дома, но не могу укрыться от репортажей о карнавале, которые передают отовсюду, от Виареджо до Вероны. Когда я вижу на улицах девочек, переодетых дамами XVIII века, с мушкой на щеке, и мальчишек, вырядившихся в костюм а-ля Зорро, с нарисованными сажей усиками, меня охватывает приступ ненависти к детям, что-то вроде комплекса Ирода. Впрочем, не менее нежные чувства я испытываю и к их старшим братьям, которые грустно бродят по улицам, одетые в костюм филина или Казановы или совсем по-бедняцки, с трубообразным картонным колпаком на голове и в длиннополом халате на старинный манер, сшитом из мешковины.

Моя ненависть к карнавалу вызвана тремя причинами, которые, возможно, могли бы заинтересовать какого-нибудь психиатра: меня раздражают любые формы маскирования человеческого тела; это касается не только таких эпатажных фигур, как телеведущий Платинет, но также и солидных господ в двубортных пиджаках, с крашеными волосами, и приличных дам в ярком макияже — не говоря уж о прокалывании кожи и вставлении всяких колечек и бусинок, а также о постыдных папуасских татуировках, заставляющих меня задуматься о том, не был ли все же прав Ломброзо 1. И не делайте мне дурацких замечаний, что я сам ношу бороду: борода — часть человеческого тела, как волосы и груди, более того, если кто и маскируется, то это безбородые, а тот факт, что их большинство, еще не доказывает, что они правы.