Ефим Добин - История девяти сюжетов [рассказы литературоведа]

Во всех городских газетах появились сенсационные заметки о пьяной драке Картера Уотсона с владельцем бара «Вандом». Чего стоили одни заголовки!

«Известный социолог пытался разгромить кабак!»

«Выдающийся социолог арестован в пьяном виде!»

«Картер Уотсон получил по заслугам!»

С ужасом читал Уотсон газетные столбцы, ему посвященные. Вся пресса единодушно смаковала подробности вчерашнего происшествия. Вдрызг пьяного Картера Уотсона «будто бы трижды выбрасывали в канаву, а он упрямо возвращался, вопя, как бешеный, что разнесет все заведение».

Кабатчик, полиция, газеты создали своего рода «тройственное согласие».

«Природный юмор, философский ум и вялый темперамент» Картера Уотсона в данном случае не смогли вернуть ему привычное душевное равновесие.

Картеру Уотсону было предъявлено обвинение «в нападении на некоего Пэтси Хорана и избиении оного». Уотсон был вызван в суд, и тут его ждал новый сюрприз.

Прокурор отвел социолога в сторону и завел с ним неофициальный разговор. Совершенно неожиданно он посоветовал обвиняемому замять это дело.

«…Помиритесь с мистером Хораном, пожмите друг другу руки, и все! Одно мое слово судье — и дело будет прекращено».

Он держал себя так, как будто оказывал Уотсону величайшее благодеяние.

Уотсон возмутился. Как это «замять дело»? Пусть суд разберется, установит истинную картину происшедшего, и Хоран будет наказан, как он этого заслуживает.

«Ваша обязанность меня обвинять, а не предлагать мне помириться с этим… этим субъектом!» — сказал он прокурору. Тон прокурора изменился, стал сухим и резким. Все же он повторил свое предложение «пожать друг другу руки» и покончить с этим делом.

К цепочке: кабатчик — полиция — газеты прибавилось еще одно звено: прокурор. Уотсон все же не терял надежды, что суд разберется, где ложь, где истина.

Суд был назначен через неделю. За это время появился еще один советчик. Не фальшиво-благожелательный, как прокурор, а по-настоящему благожелательный. Это был друг детства Картера Уотсона, бывший издатель крупной газеты.

Но — странное дело! — его увещевания совпали с советами прокурора.

Друг детства искренне желал Картеру Уотсону добра. Но он реально оценил ситуацию и старался втолковать Уотсону, что у него нет никаких шансов выиграть дело.

«Конечно, все понимают, что этот субъект избил тебя. Про него идет самая дурная слава. Но это тебе нисколько не поможет…»

Оба дела, оба взаимных обвинения будут прекращены. И то только потому, что Уотсон пользуется известностью. А менее известный человек «был бы осужден».

Социолог в полном недоумении. Как же так? Раз все понимают, что не он, Уотсон, избил Пэтси Хорана, а, наоборот, Пэтси избил его, то последний должен быть осужден. Не может не быть осужден. Ведь он, Уотсон, не нанес ни одного удара. Оказывается, «это неважно»…

«Как неважно?» — изумляется Уотсон. — «Неважно, кто прав, кто виноват?»

И тут социологу по профессии приходится выслушать, как школьнику, элементарный урок социологии. Важна не истина. Важно совсем другое. «Ты восстал против местной полиции и всей политической машины». Владелец бара самого низкого пошиба, темная личность, «командует множеством избирателей» в своем районе. Он может обеспечить голоса на выборах. Вот что важно!

Итак, прибавилось еще одно весьма мощное звено к цепочке: кабатчик — полиция — газеты — прокурор. Название ему: «политическая машина». Но ведь в конце концов решает суд, а не «политическая машина».

«Не хочешь ли ты сказать, что судья Уитберг способен изменить своему долгу и присяге и оправдать этого скота?»

«Увидишь сам», — мрачно ответил собеседник. И вновь повторил — «Лучше теперь же покончить с этим. Ты влип в скверную историю!»

Наступил день суда.

Судья Уитберг произвел на Уотсона весьма благоприятное впечатление. «…Он казался очень милым человеком. Лицо его выражало ум, губы всегда улыбались, в уголках черных глаз залегли веселые морщинки».

Наивный социолог! Он еще судит о явлениях по их внешности. Лживость показаний Пэтси Хорана и его приспешников бьет в глаза. «Ругань, которую они приписывали Уотсону, была так замысловата и невыразимо гнусна, что этим они себя выдавали с головой. Кто же мог поверить, что Картер Уотсон произносил такие слова!»

Банда лжесвидетелей красочно описывала, как на беднягу Хорана обрушивались свирепые удары незваного пришельца. Показания шайки были полны пробелов и противоречий. Тем не менее судья Уитберг, этот милый человек с умным лицом и привлекательной улыбкой, совсем их не замечает. Прокурор тоже ловко обходит все нелепости и несуразицы в словах свидетелей.