Владимир Гаков - Ультиматум. Ядерная война и безъядерный мир в фантазиях и реальности

Объект ее исследования никакой иной литературой, кроме фантастической, исследован быть не может. Ядерной войны на Земле еще не случилось (если не считать тревожных предупреждений — Хиросимы, Нагасаки, Чернобыля), а сейчас мы все более уверенно осознаем, что это вообще событие одномоментное — произойди она, и это будет первым и последним опытом такого рода. Некому будет им воспользоваться. А посему, как четко сформулировал задачу английский писатель Мартин Эмис, „до тех пор, пока мы не знаем, что делать с ядерным оружием, мы должны учиться писать о нем“ [3] .

Оттенок „фантастичности“ окутывает вообще все, что с ядерной войной связано — хотя угроза ее куда как реальна. Парадокс… Но, чувствуя недоверие к парадоксам или просто нежелание в них разбираться, к теме этой лучше не подступаться…

„…Военная теория ядерной войны, — пишет видный советский историк Д. М. Проэктор, — в отличие от всех в истории военных теорий, так или иначе связанных с практикой, с чем-то осязаемым, есть абстракция, оперирующая категориями, привносимыми скорее мыслью, даже фантазией (курсив мой. — Вл. Г. ), чем действительным опытом, хотя всегда считалось, что военная теория должна базироваться прежде всего на опыте“ [4] .

Если уж в такую грубо практическую сферу, как военная стратегия, проникла фантастика, то что говорить об идеологии, науке и искусстве, массовом сознании!.. Кроме того, есть еще одна область странного пересечения ядерной реальности и ядерной фантастики.

Оказалось, что, в отличие от безответственных политиков и военных, долгие годы преподносивших свои фантазии в качестве „мудрых и реалистичных“ стратегических доктрин, многие профессиональные писатели-фантасты разрабатывали все эти сюжеты в своем творчестве. С разной степенью успеха, на неодинаковом художественном уровне и движимые далеко не одними и теми же намерениями (в том числе, как убедится читатель этой книги, и небезобидными), они создали сообща уникальную в своем роде библиотеку ядерного опыта.

„Используя художественную прозу в качестве зеркала, в котором отражаются наши социокультурные установки на опасность, связанную с гонкой ядерных вооружений, я постараюсь помочь вам прежде всего лучше понять эти установки. Обычно ядерная война вызывает такую тревогу, что большинство озабочено одним: как бы обезопасить себя от самих мыслей об этом. Наступает отчаяние, растет беспочвенная вера в то, что „там наверху“ и в „ученых сферах“ все знают и отдают себе отчет в сложности создавшейся ситуации; многие вообще поддаются „избирательной“ апатии. Все это до некоторой степени присутствует и в художественной литературе, поэтому данную книгу можно рассматривать как сборник новой информации о наших тревогах и страхах. Но именно эта литература в силу ее образности может подойти к исследованию проблемы таким манером, что проблему просто невозможно будет обойти стороной. Художественная литература о ядерной войне может оказать непредсказуемое влияние на мир, постоянно балансирующий на ее грани“ [5] .

Я взял эту цитату из предисловия к другой книге, к которой не раз еще собираюсь возвращаться. Но хочу надеяться, что те же самые слова вполне подходят и к моему замыслу (об исполнении его судить, конечно, не автору, а читателю).

Писать о научно-фантастической литературе можно по-разному. И тем, кого привлекает больше художественный анализ текстов или лежащих в их основании структур, данная книга может показаться малоинтересной. Уже после выхода моей предыдущей книги — „Четыре путешествия на машине времени“ (из ее последней части и „проросла“ со временем книга, которую вы держите в руках) — автор получил от ряда читателей упрек в недостаточности художественного анализа, в том, что недопустимо мало внимания было уделено стилю, образности, структурам разбираемых произведений… Что ж, упрек принимается. Но каждый пишет о том, что ему ближе.

Признаюсь, мне интереснее социальная судьба тех или иных научно-фантастических идей, нежели их жизнь в собственно литературе. И не отказывая себе в удовольствии отмечать на полях этой книги несомненные литературные достоинства отдельных произведений (а когда таковые достоинства есть, кто ж против!), я все-таки буду стараться следить за тенденцией, за общим движением и перипетиями социальной мысли. За ее иногда поразительными откровениями и тупиками, честь „открытия“ которых великие писатели делят с авторами, ныне полузабытыми…