Ираклий Андроников - Лермонтов. Исследования и находки

Теперь, когда мы получили возможность ознакомиться с подлинными хохряковскими тетрадями и знаем «Дело управления императорской Публичной библиотеки по желанию инспектора Уфимской гимназии Хохрякова передать в библиотеку имеющиеся у него рукописи Лермонтова» (оно почему-то тоже попало в Пушкинский дом), становится наконец понятным, какими «материалами г. Хохрякова» пользовались первые редакторы Лермонтова и от кого собирал эти материалы сам Хохряков.

Впрочем, и теперь еще многое остается неясным. Из материалов Хохрякова не видно, например, кому принадлежали и куда девались неизвестные нам автографы Лермонтова «Звезда», «Поле Бородина», «Моя душа, я помню, с детских лет», которые были в его руках. Хохряков не всегда указывал источники разысканных им текстов. В 60-х годах почетным мировым судьей в Городищенском уезде был Владимир Александрович Шеншин — друг Лермонтова университетской поры [1018] «Памятная книжка Пензенской губернии на 1868–1869 год». Пенза, 1867, с. 120. . Автографы тех юношеских стихотворений, которые особенно ценились в кругу «лермонтовской пятерки», вернее всего могли принадлежать Шеншину.

Хохряков располагал автографами Лермонтова «Не думай, чтоб я был достоин сожаленья», «Песнь ангела», «Прелестница», «Отворите мне темницу», «Два великана», но не теми, которые знаем мы: кому принадлежали они — неизвестно.

Непонятно, откуда достал Хохряков текст поэмы «Каллы». В его списке имеются одиннадцать стихов, отсутствующие во всех других копиях.

Много вопросов возникает также в связи с теми материалами, которые Хохряков получил от Раевского.

«Письма и некоторые стихотворения Лермонтова, попавшие в руки следственной комиссии по делу о стихах, — писал Висковатов, — по окончании его были отданы Раевскому, а последний многое подарил Хохрякову» [1019] П. Висковатов. Михаил Юрьевич Лермонтов. Неизданное юношеское стихотворение его «Исповедь». — «Русская старина», 1887, № 10, с. 110. .

Между тем не из чего не видно, чтобы Раевский дарил Хохрякову какие-нибудь лермонтовские рукописи, кроме авторизованной копии «Исповеди».

«Бо́льшая часть материалов и сведений г. Хохрякова, пожертвованных им в Публичную императорскую библиотеку, — заявляет Висковатов в другом месте, — передана была последнему Раевским» [1020] «Биография, составленная П. А. Висковатовым», т. VI, с. 251, примечание 2. .

Это — уже совершенно неверно! В препроводительном письме в Публичную библиотеку Хохряков точно указал, какие именно рукописи Лермонтова принадлежали Раевскому.

«Автографы „Le champ de Borodino“, — писал он, — отрывки из „Боярина Орши“, стихотворений: Е. Нарышкиной, А. Щербатовой, Сушковой, „Умеешь ты сердца тревожить“, „Вы не знавали князь Петра“ и писем В. и Л. к Лермонтову принадлежат Святославу Афанасьевичу Раевскому». В Публичную библиотеку Хохряков передал только копии с этих автографов. Оригиналы переданы в Публичную библиотеку не были, оставались у Раевского и, очевидно, пропали.

Автографы писем Лермонтова к Раевскому тоже не попали ни к Хохрякову, ни в Публичную библиотеку: одно Раевский передал Шан-Гирею, три «сообщил» своей племяннице С. А. Эллис, два в 80-х годах каким-то образом оказались в руках коллекционера И. Е. Цветкова — вот и все известные нам письма Лермонтова к Раевскому. Печатая их, Висковатов ссылался на Шан-Гирея, на Эллис и на Цветкова. Хохрякова при этом он даже не вспомнил [1021] «Сочинения Лермонтова». Под редакциею П. А. Висковатова. M., 1891, т. V, с. 411, т. VI. Приложение, с. 21. . Оригиналы всех шести писем утрачены. Какие рукописи мог передать Раевский Хохрякову, остается нам непонятным, тем более что некоторые письма Лермонтова Раевский не отдал вообще никому.

В 1899 году в газетах промелькнуло сообщение о том, что в Смоленске, у Наталии Святославовны Романовской, урожденной Раевской, имеются письма Лермонтова к ее отцу. «Среди этих писем, — сообщал „Одесский вестник“, — были такие, которые невозможно было напечатать». По словам газеты, в одной из записок «поэт отчаянно разругал Дубельта» [1022] «Одесский вестник», 1899, № 14. , одного из руководителей III Отделения. В этом и заключалась причина, по которой Раевский не показал этих писем даже биографу — Хохрякову, почему вообще — всю жизнь — хранил такое упорное молчание.

Раевский горячо любил и по-настоящему понимал Лермонтова и до старости сохранил эту любовь. Прочитав в 1860 году рукопись воспоминаний о Лермонтове Акима Шан-Гирея, он писал: «Соглашаясь на напечатание избранных тобою его бумаг, которые я берегу, как лучшие мои воспоминания, я считаю необходимым к избранному тобою письму его, писанному ко мне в Петрозаводск, присовокупить мои объяснения. В этом письме Мишель, между прочим, написал, что я пострадал через него» [1023] «Биография, составленная П. А. Висковатовым», т. VI. Приложение, с. 21. .