Жирицкая 2003 / Жирицкая Е. Легкое дыхание: Запах в культурная репрессия в российском обществе 1917–1930-х гг. // Ароматы и запахи в культуре. М., 2003. Кн. 2.
Кирсанова 2002 / Кирсанова P. M. Вместо заключения // Кирсанова P. M. Русский костюм и быт XVIII–XIX веков. М., 2002.
Лебина 1999 / Левина Н. Повседневная жизнь советского города: Нормы и аномалии, 1920–1930-е годы. СПб., 1999.
Мерненко 1999 / Мерненко И. Конструирование понятия аборта: Дискуссия от разрешения к запрету (СССР, 1920–1936 годы) // Гендерные исследования. 1999. № 3.
Плаггенборг 2000 / Плаггенборг Ш. Революция и культура: Культурные ориентиры в период между Октябрьской революцией и эпохой сталинизма. СПб., 2000.
Стриженова 1972 / Стриженова Т. К. Из истории советского костюма. М., 1972.
Фицпатрик 2001 / Фицпатрик Ш. Повседневный сталинизм: Социальная история Советской России в 30-е годы: Город. М., 2001.
В терминологии Р. Барта, меня будет больше интересовать не «реальная Мода», а «Мода-описание». См.: [Барт 2003:32–33].
См. рассуждение Р. Барта о задачах социологии и семиологии Моды: [Барт 2003:43].
Близкий мне подход к проблематике «телесности» через идею «культурности» содержится в диссертации О. Гуровой «Советское нижнее белье как система вещей: социокультурный анализ», рукопись которой была передана мне автором. Работа интересна как своим теоретическим построением, так и анализом уникального материала.
Здесь и далее в цитатах курсив мой.
Об историческом контексте культурности см.: [Волков 1996:197–200].
Примером могут служить героини из к/ф В. Пабста «Ящик Пандоры» и Я. Протазанова «Аэлита». Проблема влияния немого кино на моду 1920-х годов интересно решается в книге Ал. Васильева «Красота в изгнании» и в созданном им цикле телепередач «Дуновение века» (телеканал «Культура», 2002; повтор — 2003).
Опыт работы с журналами показывает, что «мода» репрезентируется в них почти исключительно как «женская мода»: дети (и девочки и мальчики) изображаются по «женскому образцу», только ниже ростом. Мужская мода носит и вовсе периферийный характер — одна страничка на два-три номера «вневременных» и безликих «английских» костюмов.
О связи чистоты одежды и классовой дифференциации см.: [Жирицкая 2003: 167–269].
Для сравнения, модные журналы: «Журнал для женщин» — 12 номеров, 12 тыс. экземпляров; «Домашняя портниха» — 12 номеров, 14 тыс. экземпляров; «Моды сезона» — 12 номеров, 25 тыс. экземпляров.
См.: [Коммунистка 1930 № 2:12]. Подробнее об этом см. мою статью: [Дашкова 2001:184–192].
В женских журналах присутствуют по преимуществу изображения женщин — фотографии и рисунки.
Вообще «телесное» представлено в этом журнале исключительно как проблема детей: в основном это варианты решения вопроса о яслях.
См.: [Делегатка 1929 № 8,12,13,14,28, 29].
Об этих процессах см.: [Фицпатрик 2001: 110–140 (гл. 4)].
«Непрямую» политику можно уловить на визуальном уровне: так, изображения моделей даются на фоне зданий «сталинского ампира» (наблюдение К. Богданова), а лисьи шкурки на плечах у моделей, очень популярные в эти годы и часто изображаемые в модных журналах, постепенно «редуцируются» до полного неузнавания.
То, что Р. Барт называет «одежда-образ» и «одежда-описание». См.: [Барт 2003: 36–37].
Примером такого типа женской телесности могут служить героини Л. Орловой из фильмов Г. Александрова: интеллигентная ткачиха-стахановка из финала к/ф «Светлый путь» и профессор Никитина из к/ф «Весна».
Речь идет об общественно-политических изданиях, а не о журналах мод.
Анализ культурно-просветительского дискурса об абортах см.: [Мерненко 1999: 151–165].
Рукопись диссертации Гуровой «Советское нижнее белье как система вещей: социокультурный анализ» (гл. 2).
Кроме нашего специального интереса, они важны еще и как достаточно репрезентативные журналы: «Женский журнал» — до 12 номеров в год, тираж — до 50 тыс. экземпляров; «Искусство одеваться» — 12 номеров, до 100 тыс. экземпляров.
Подробнее историю вопроса см.: [Плаггенборг 2000:75–124 (гл. 2: «Тело»)].
Читать дальше