Андрей Максимов - Обойдемся без педагогики [Книга для родителей, которые хотят воспитывать детей самостоятельно]

Прочитайте, пожалуйста, внимательно эти слова и подумайте над ними.

А потом пойдите и поцелуйте своего ребенка. Просто так.

До новых встреч!

Жизнь, конечно, хорошая штука, но, увы, бывает несправедлива. Вот так вот – раз! – и несправедлива. Совершенно непонятно с чего.

Посуди сам. Скажем, слово «олень» красивое, правда? Сразу представляешь такого длинноногого красавца с ветвистыми рогами.

И слово «лиса» красивое. Что она там кур ворует и зайцам жить не дает, никого не волнует, все знают: лиса – красивое, рыжее, умное животное.

«Заяц» вот тоже красивое слово. Хотя что в нем красивого, если вдуматься? Да и смысла в заячьей жизни не сказать, чтобы много, – прыгает да и все. Но все равно пользуется любовью.

А вот слово «свинья» – некрасивое. Почему так повелось, непонятно. Но я точно тебе говорю: если папа скажет маме, мол, ты мой зайчик, мама обрадуется. А если вдруг произнесет «ты мой поросеночек» – расстроится и обидится.

Ну и где справедливость? Поросенок – существо ничуть не менее симпатичное и уж явно куда более полезное, чем заяц. Чего его так не любят, непонятно. Но не любят, и все тут.

«Почему меня не любят и не хотят со мной дружить?» – часто думал маленький Поросенок, лежа посреди двора и глядя на кур, гусей и кроликов.

И понимал, что не любят его, в сущности, только за то, что он – Поросенок. Не за суть не любят, а за имя. И ничего с этим не поделаешь.

Надо тебе сказать, что это был очень симпатичный поросенок, потому что у него имелось много чего симпатичного. Смешной нос пятачком, очень умные и любопытные глазки, хвост завитушкой… Но самым симпатичным у него был, конечно, характер: доброжелательный и раздумчивый. Но характер, практически ангельский, называли почему-то свинским, считая при этом, что свинский означает «плохой».

«Вот был бы я совсем такой, как есть, – вздыхал Поросенок, лежа посреди двора, – и хвостик у меня был бы такой же, и нос, но называли бы меня, например, орлом, или львом, или, скажем, мерседесом – со мной бы тогда все дружили. А с поросенком водиться не хочет никто…»

По двору ходили куры и гуси, в загончике прогуливались козлы и кролики. И все они были вместе. Даже коровы – уж на что ленивые существа – и те бродили стадом, и им, конечно, было весело. Потому что вместе всегда весело.

И только Поросенок оставался совершенно один.

В общем, страдал Поросенок, страдал, маялся, маялся и пришел к выводу, точнее, это вывод к нему пришел. Большой такой и очень важный.

Вывод сказал: если справедливости на земле нет, надо ее искать в другом месте.

Сообщил все это вывод и исчез, оставив Поросенка в раздумьях. Выводы всегда так поступают.

«Что есть, кроме земли? – раздумывал Поросенок. – Небо есть. Но, чтобы в него попасть, надо крылья иметь. И то еще не факт, что взлетишь. Вот у кур и гусей крылья имеются, а летать до неба не выходит. Значит, надо отправляться под землю».

Такой вывод сделал Поросенок и вместе с этим выводом пошел искать путь под землю.

Нашел быстро. Только за ворота вышел, пару шагов сделал и увидел прямо посредине дороги люк полуоткрытый.

Поросенок крышку люка еще побольше отодвинул и посмотрел в глубину.

В глубине жила темнота. Темнота манила неизвестностью. И пугала неизвестностью. Манила и пугала одновременно.

«Если я хочу найти друга, пугаться нельзя» – такой вывод пришел к Поросенку.

И Поросенок прыгнул вниз. Под землю. Потому что если на земле справедливости нет, то что еще остается, кроме как искать ее под землей?

Поросенок летел недолго, даже испугаться как следует не успел.

Он мягко опустился на все свои четыре лапы и огляделся.

Должен тебе сказать: оглядываться в темноте – нелепейшее занятие. Потому что куда ни смотри – везде темно. То есть буквально нигде ничего нет.

Поросенок огляделся еще раз. На всякий случай.

Но никакой случай не появился – ничего как не было, так и не было.

«Ничего нет» – такой вывод пришел к Поросенку. А потом вывод расширился до печали: «Что на земле, что под землей – нет ничего…»

И только Поросенок решил всплакнуть в связи с нелепостью своей поросячьей жизни, как услышал голос:

– И ты туда же! Ну почему меня никто, никто не замечает? Я же есть…

И снова огляделся Поросенок.

Но и в третий раз не увидел ничего, кроме темноты.