Борис Никитин - Так мы начинали [litres]

– Налей исе вадицьки! – и одна бабушка наливает ему из ведра воды.

– Дай паицьку Аесе! – и другая бабушка подает ему палочку.

Папе такая готовность бабушек угодить Алеше очень не по душе, и он приглашает его с собой:

– Идем, водички принесем!

Алеша, не долго думая, мчится с лейкой к закрытой калитке на улицу.

– Папа, акой пазяястя! – просит он, останавливаясь перед калиткой.

– Ты сам, Алеша, открывай, – предлагает ему папа.

– Нии-как! – пробует разжалобить папу Алеша.

Но это не дает результата. Тогда Алеша ставит в сторону лейку и двумя ручонками открывает калитку. Папа проходит с Антошей, Алеша бежит следом, но… без лейки.

– Куда же тебе воду наливать? Где лейка? – спрашивает папа, открывая кран.

– Патияй, – удрученно произносит Алеша и бежит к калитке. Папа наблюдает за ним.

Алеша с ходу, толчком, открывает калитку, пробегает мимо лейки и прямо к «скорой помощи»:

– Бабуська, леицьку!

– А ты куда ее девал? – бросает свою грядку бабушка и спешит навстречу.

– Патияй! – огорченно разводит ручонками Алеша.

– Ну, пойдем поищем! – И, взяв Алешу за руку, бабушка ведет его к калитке, около которой стоит «потерянная» лейка. – А это что? – показывает бабушка на лейку.

– Леицька! – обрадованно хватает ее Алеша и тут же, берясь одной рукой за калитку, просит бабушку: – Акой, пазяястя!

И та с готовностью открывает ему калитку.

Улыбающийся Алеша мчится к папе.

«Вот как тут быть? – думает папа. – Алеша только что сам открывал калитку, а тут попросил бабушку. Мог бы сам найти лейку, а это сделала бабушка. А если так всегда и всюду? Если никакие обстоятельства не заставят его самого “решать задачи”? Если всегда рядом будет для этого «бабушка»?»

К полутора годам мама сшила Алеше несколько трусиков, коротеньких, на резинке, а спереди на каждые трусики пристрочила красный треугольничек.

– Ну-ка, давай найдем, где тут красный треугольничек! – предложила утром мама Алеше, но положила (хитрая какая!) трусики так, что ничего красного не было видно. Алеша стал искать красный треугольничек. Поднял трусики, но под ними на кроватке тоже ничего не оказалось.

– Куда же он девался? – удивленно сочувствовала мама Алеше. И Алеша полез в трусики. Не залез ли треугольничек внутрь? И там ничего не было. У Алеши даже складочка на лбу от сосредоточенности. И вдруг круглая Алешина рожица расплылась в улыбке.

– Насей! – протянул он маме трусики, крепко ухватив их за красный треугольничек.

– Не спрячется он теперь от нас, – тоже улыбается мама. – Мы его вот так положим, – укладывает трусики отметинкой наверх. Ножки уже Алеша умеет протягивать, чтобы помочь маме надеть штанишки, но теперь мама не подтягивает их наверх, а говорит Алеше: – Давай-ка штанишки подтянем! Берись за резинку! Раз-два! И готово! – Алеша серьезно тянет на животик резинку. – Где у нас красный треугольничек? – спрашивает мама.

– Пуицьки (на пуговичке).

Это бабушка называет Алешин пупочек «пуговичкой». Но теперь это «обозначение» пригодилось. Алеша запомнил, что красный треугольничек на «пуговичке», и на другой день долго сидел утром на кровати и крутил свои трусики так и сяк. Но надел трусики самостоятельно. Правда, потом он частенько еще предпочитал бегать голеньким, чем надевать трусики, а если ему досаждали: «Надень!» – он просил это сделать кого-нибудь из старших. Все-таки вначале трудновато было справиться со штанишками. То две ноги попадут в одно отверстие, то не найдет Алеша, куда совать вторую ногу. Но через месяц-полтора уже не только снять трусы, но и надеть их стало для Алеши сущим пустяком.

Воскресное утро проходит в обычных будничных хлопотах: папа с Алешей убрали свои кровати, принесли воды, сделали еще кое-какие дела «по хозяйству». По дороге остановились у турников и минуту-две позанимались на них. После такой зарядки позавтракать неплохо. И Алеша уже в кухне около мамы.

– Сейчас картошка дожарится, и будем завтракать, – говорит мама. – Ты пока разверни плавленый сырок!

Алеша влезает на стул и сосредоточенно принимается за работу. Вот обертка снята, сыр лежит на тарелке, ароматный, вкусный. Не удержавшись от соблазна, Алеша тянет сыр в рот.

– Подожди, Алешенька, сырок будем есть вместе с папой. А сначала картошку поедим, – останавливает его мама.

Алеша, помедлив секунду, нехотя кладет сырок на тарелку, немного огорченный слезает на пол и бежит к папе.