Людмила Шапошникова - Парава — «летучие рыбы»

— К сожалению, нет, — серьезно ответил Баскар.

— Он еще и сожалеет! Вы слышали? — Вилавараяр всем корпусом поворачивается в мою сторону. — Служит и не знает горя. А я?

— Что же вам приходится делать?

— О, у бизнесмена всегда много дел. Одни грузовые шхуны чего стоят. Вот послушайте. У меня было четыре шхуны. Одна даже в Коломбо ходила, но я ее продал. Теперь две разгружают корабли на внешнем рейде, а одна возит товары между Каликатом и Бомбеем. Вы думаете легко с ними управляться? Теперь все умные стали. Пока с матросами уладишь дела, семь потов сойдет. Это раз. Потом соль. Ты же знаешь, Баскар, я связался с этой проклятой солью. Тоже дел выше головы. Ну, всего не перечислишь. Я же сказал: кручусь как белка в колесе.

— Ну, а доходы?

— Доходы? Есть, конечно. Вилавараяры свое не упустят. — Он самодовольно смеется. — С трех шхун у меня месячного дохода полторы-две тысячи рупий, с соляных полей — пятнадцать тысяч, а то и больше в год. Потом еще разные операции приносят прибыль.

Об «операциях» Джулиан не распространяется. Позже я узнала, что он занимается и ростовщичеством.

— Жить можно. Но сколько труда, сколько труда! — патетически восклицает он и воздевает пухлые холеные руки.

— А сколько человек у вас занято на шхунах?

Джулиан роняет руки на стол.

— Тридцать-тридцать два человека. Упрямы и несговорчивы как ослы. Видите ли, я им мало плачу. Подумать только! А что я могу? Мы получаем деньги за весь объем разгрузочно-погрузочных работ. Половина всех денег моя. — Рука Вилавараяра сжимается в кулак. — Моя, потому что шхуны мои. Из остальных две части принадлежат капитану и одна часть команде. А команда — десять человек на каждой шхуне. Вот и получается по семидесяти рупий в месяц на брата. А если повезет, то и по сто.

Я вспоминаю черные паруса грузовых шхун. Они уходят на внешний рейд еще до рассвета. Возвращаются после захода солнца. Двенадцать часов каторжного труда и только семьдесят рупий…

Меня раздражают холеные руки Вилавараяра, его нагловатый взгляд.

— Скажите, вы, кажется, тот, «кто ест за столом»?

Джулиан брезгливо морщится.

— Где вы услышали это выражение? Это же жаргон парава. Язык ныряльщиков и матросов.

— Язык, не лишенный выразительности и точности.

— Вы так думаете? Мои предки, действительно, принадлежали к правящему роду. Парава ведь делились на две группы, знаете, как короли и рабы? Мы правили, а труженики моря на нас работали.

— Сейчас, кажется, тоже так?

— Ну что вы, — примирительно произносит он. — Ведь я современный бизнесмен, я их ни к чему не принуждаю. Бог тому свидетель, — и он поднимает глаза к деревянной мадонне с младенцем.

— У вас много дел, мы не будем отрывать вас от них.

— Что вы, что вы, для таких гостей я всегда рад сделать что могу, — говорит с явным облегчением Вилавараяр. — Вы можете воспользоваться моим автомобилем.

— Нет, — отвечаю я. — Мы пойдем пешком. — Лицо Баскара становится несчастным, как тогда в моторной лодке.

Но я уже спускаюсь по лестнице. Я не хочу, чтобы Гомес или Фернандес, Педро или Чалиа Фернандо видели меня в машине Вилавараяра. Они труженики моря, и если вы хотите с ними дружить, то не ездите в автомобилях тех, «кто ест за столом».

Парава — одна из древних групп населения Индии. Издавна парава славились большими способностями к навигации, они совершали далекие морские путешествия. Упоминания о парава есть в древних тамильских и санскритских источниках. У каждого народа есть свои предания и легенды, в которых можно найти сведения об их древних обычаях, о происхождении, о племенной структуре. Были они и у парава, но католические священники в течение четырехсот лет заставляли забыть их обычаи и законы предков, наложили запрет на предания и легенды «летучих рыб». Постепенно из памяти народа исчезло то ценное и необходимое, что могло бы помочь восстановить историю парава. Индуизм, предшествовавший христианству в общине парава, в значительной мере затемнил и покрыл напластованиями своей богатой мифологии ранние культурные традиции «летучих рыб». Почти никто из парава теперь не помнит ни легенд, ни преданий.

— Что вы знаете о своем происхождении? — спросила я однажды нескольких ныряльщиков.

— Мы знаем, что нас создал бог.

— Какой?

— Тот, что нарисован в церкви.

Вездесущий Педро заявил, что первый парава был рожден… мадонной.

— Но, Педро, — возразила я, — у мадонны был только один сын — Иисус Христос.