В-третьих, новая парадигма поставила на реалистические рельсы проблему классификации и картографирования растительности. Фитоценозов и типов фитоценозов существует в природе столько, сколько это нужно практике. Никаких фитоценозов-особей или их типов-видов в природе нет, континуум расчленяется в масштабе, выработанном коллективной договоренностью, и классификационная иерархия не более чем удобная форма выражения результата, которая ничего общего с филогенетическим древом видов растений не имеет. А стало быть,опять-таки не стоит особо затрачивать силы на споры о том, какая из классификаций лучше и какая хуже. Лучше та классификация и та карта, отражающая воплощение классификации в пространстве, которая удобнее для большинства исследователей. В этом случае руководящим должен быть прагматический подход, хотя и не следует трактовать его как отражение идеалистической философии.
В-четвертых, под действием новой парадигмы спала с глаз фитоценологов пелена в вопросе об уровне связи растительности и среды и возможностях индикационной геоботаники. Оценить среду по растительности можно, но в определенных пределах, а главное, при скептическом отношении к результату и его тщательной статистической проверке.
В-пятых, изменилось представление о механике сукцессий. Никакого жесткого сцепления стадий сукцессии нет, и что вовсе не всегда предшественники улучшают условия своих потомков. Этот реалистический взгляд на сукцессию сделал прогнозы изменений растительности более достоверными и дал более правильное направление поиску методов формирования изменений растительности на новых субстратах — нарушенных, техногенных и т. д. Произошла переориентация от нередко навеянного сплошными дедукциями и безудержной фантазией подхода к изучению смен растительности за счет динамической интерпретации пространственных рядов к изучению этих смен прямыми методами. Разумеется, прямые наблюдения возможны не всегда; тем не менее лучше иногда реалистически сказать "не знаю", чем сбивать друг друга с толку, выдавая беспочвенные гипотезы за обоснованные теории.
Каждый из названных моментов столь существен для фитоценологии, что для него одного стоило бы сменить парадигму. А мы были свидетелями того, как сменилась вся система представлений. "Огород городить стоило..."
Нередко, особенно за рубежом, эти единства называют экосистемами, однако понятия биогеоценоза Сукачева и экосистемы различны. Биогеоценоз — это экосистема определенного ранга, границы которой определяются тем фитоценозом, который изучают фитоценологи. Экосистема, как принято говорить, — это безранговое понятие, экосистемой являются и муравейник, и целый остров, и вся биосфера в целом. Как экосистему рассматривают и кабину космического корабля с космонавтами.
В % от общего числа изученных видов.
Помнится, что когда в Уфе мы придумывали "распознавание образов", Василевич в личном письме писал мне, что "образы у растительности очень смутные", в чем был, конечно, прав.