Сергей Рязанский - Можно ли забить гвоздь в космосе и другие вопросы о космонавтике

Ответственно готовимся. Мы же улетаем, поэтому забираем свои личные вещи, научное оборудование, инженерные приспособления, флешки с данными экспериментов. Надо всё спланировать, чтобы ничего не забыть.

Кроме того, повторяем тренировки: по автоматическому спуску, по ручному спуску. Инструктор выходит на связь, а мы водим пальцами по бортовой документации, проговариваем последовательность спуска. «Ребята, здесь вы делаете то-то и то-то. На этом этапе вас будет слышно, а на этом, может, и нет, но вы всё равно ведите репортаж, докладывайте о своих действиях и ощущениях, о перегрузках… Сели на Землю – не расслабляемся. Надо еще сделать то-то и то-то, после этого спасатели смогут подойти к кораблю».

Начинает возрастать и физическая нагрузка. По рекомендации специалистов меняем ежедневные занятия на тренажерах. В крайний день, когда мы возвращаемся, принимаем еще всякие медикаментозные и солевые добавки. Ведь если мы приземлимся в нерасчетном районе, вдалеке от спасателей, то обязаны взять выживание в свои руки, а для этого нужно быть в нормальной физической форме. Организм быстро восстанавливается, но его нужно подготовить к будущему экстриму.

Обычно приземляемся мы на том же корабле. Тот же корабль, тот же скафандр. Но иногда случаются перестановки. Когда прилетали на станцию туристы, их через десять дней отправляли на Землю. То есть турист прилетает с одним экипажем, а приземляется с другим.

Поскольку ложементы изготавливаются под каждого космонавта индивидуально, то кресло надо перенести с корабля на корабль.

У нас была Пегги Уитсон, которая прилетела на «Союзе МС‐03» с Олегом Новицким. Тот улетел, а Пегги осталась еще на несколько месяцев, ей продлили миссию. В результате ее с ложементом, скафандром и всеми вещами передали Федору Юрчихину, а он вернул Пегги на Землю на корабле «Союз МС‐04». В общем, всякое случается.

Пока нет. Главное – ничего не забыть. Отдохнуть и выспаться. Остающийся экипаж старается нас лишний раз не тревожить, помогают подготовиться.

В бытовой отсек, который отделяется от спускаемого аппарата и сгорает, грузим всякий житейский мусор. Обычно согласовываем наполнение с Землей, потому что ЦУП должен четко представлять центровку «Союза» для вычисления его баллистики. Если положишь что-то лишнее, сменится центр тяжести корабля, не под тем углом войдешь в атмосферу, что чревато большими перегрузками и падением в нерасчетном районе.

Свои вещи, научные результаты. Всё, что забираешь, официально регламентируешь, ведь положение вещей, как я говорил, влияет на центр тяжести корабля. Кроме того, когда на месте приземления тебя оттаскивают в сторону от спускаемого аппарата, специалисты сразу бросаются разбирать грузы, искать «срочные», поэтому они должны четко представлять, что где лежит.

Надеваем скафандры, забираемся в корабль, закрываемся, проверяем герметичность. Отстыковались от станции – проверяем работу всех систем. Чтобы приземлиться в заданный район, надо выдать тормозной импульс в конкретную секунду девяностоминутного витка. Обычно его выдает компьютер, но если он заглючит, тогда делаем мы. Задержка на одну секунду дает большой промах с точкой посадки на Земле, поэтому очень важно вовремя среагировать и сразу перейти на ручное управление.

Спускаемый аппарат корабля «Союз МС-05» приземлился в заданном районе (фотография Андрея Шелепина /ЦПК)

Выдали тормозной импульс – запустилась программа разделения. Корабль идет в атмосферу, и два отсека – приборно-агрегатный и бытовой – расходятся от нас в разные стороны. Спускаемый аппарат в атмосфере более или менее стабилизируется, компьютер начинает его направлять в расчетную точку. Мы постоянно ведем репортаж, потому что это самый опасный этап в нашем многомесячном полете. Смотрим параметры систем, комментируем всё, что видим. Начинаются перегрузки. Поднимаешь руку с бортдокументацией, а чувствуешь, что она тяжеленная, как гантель из чугуна. На определенной высоте раскрывается парашют, и дальше под ним аппарат приземляется.