Сергей Рязанский - Можно ли забить гвоздь в космосе и другие вопросы о космонавтике

Американский астронавт Ричард Мастраккио работает на тренажере ARED (фотография NASA)

Сергей Рязанский на беговой дорожке российского сегмента МКС

Самая необычная тренировка, конечно, на дорожке. Как бегать в невесомости, если от любого толчка полетишь? Космонавт надевает специальную жилетку, которая через ленты притягивается к полотну. Силой притяга управляет компьютер, и ты можешь выставить, с какой нагрузкой сегодня хочешь бегать. Например, ставишь нагрузку 50 кг, значит твой вес сегодня – 50 кг. Естественно, к концу полета надо увеличивать притяг и нагрузку для восстановления мышц перед приземлением.

Бадминтон на орбите

Да, случается. В первый мой полет мы устроили футбольный матч в невесомости. Очень необычно получилось и весело. Потом на станцию доставили бадминтонные ракетки, и мы с Александром Мисуркиным попробовали с ними поиграть, а турнир его экипаж провел в январе 2018 года, когда я вернулся на Землю. Еще можно играть в пинг-понг, ведь имеются ракетки, а стол там не нужен. Но специально мы такие мероприятия не устраиваем – только по выходным или праздникам, чтобы порадоваться, повысить командный дух экипажа.

Один виток – полтора часа. За это время как раз и успеваешь потренироваться.

Во времена первых полетов космонавты использовали карандаши, но графитовый грифель мог раскрошиться, что представляло опасность при невесомости, так как крошки могут попасть в глаза или легкие пишущего. Поэтому со временем перешли на восковые карандаши. Те тоже имели недостатки – надписи получались расплывчатыми и бледными. В 1965 году американский изобретатель Пол Фишер запатентовал «антигравитационную» ручку, в которую вставлялся герметичный картридж с чернилами под давлением. Его ручки брали с собой в полет экипажи американских кораблей «Аполлон» и советских «Союзов». Сегодня космонавты пишут шариковыми ручками – технология их производства достигла такого уровня, что лучшие образцы ничем не уступают изобретению Фишера.

Да, рисуют. Карандашами, красок на станции не видел. Сам рисовать не умею и никогда не пробовал. Но полагаю, что вполне возможно – например, акварелью.

«Сердцем» можно назвать управляющий компьютер. Управляющая машина MDM (Multiplexer/Demultiplexer) – у американцев; Центральная вычислительная машина (ЦВМ) – у нас. Они постоянно обмениваются данными. Один компьютер получил сигналы со своих датчиков, тут же передает их «напарнику». Тот их либо использует, либо просто имеет ввиду. Прежде всего они сообщают друг другу данные о векторе состояния – о позиции станции в трехмерном пространстве. Они нужны для понимания, чего ждать в будущем и что мы делаем дальше. Вектор состояния передается также на корабль и на Землю – в ЦУПы. Кроме того, компьютеры обмениваются информацией по критическим системам, энергопотреблению, запасам и прочему.

На разных этапах по-разному. Постоянно головными считаются американские MDM. На некоторых этапах полета командование передается российским компьютерам.

Компьютеры отвечают каждый за свой сектор. Если стыкуется российский корабль, то работает российский компьютер; если американский – то американский.

Где приоритет важнее, тому командование и передается. Кроме того, каждая система продублирована у себя: ЦВМ – трехкратно, MDM – двукратно.

Компьютеры на станции не блещут своей производительностью. Но поражают своей надежностью. Современные процессоры очень уязвимы к космической радиации, недолговечны, а эти могут работать десятилетиями.