Array Белькампо - Современная нидерландская новелла

— Между прочим, вы тоже не подарок, — отпарировал почтальон. — Эвона сколько я за вами чесал… Скажите, вы не проголодались?

— Проголодался. — Это вырвалось у него совершенно непреднамеренно, просто ему очень хотелось есть.

— Свежий воздух способствует аппетиту. Вы, видать, без привычки?

Он промолчал. Какое этому типу дело? Привык он или не привык. В конце концов, это его забота — привыкать или не привыкать. Краешком глаза он заметил, что почтальон снял свою накидку с капюшоном. Под ней оказалась большая почтовая сумка, в которой тот и начал рыться.

— Смотрите сюда!

Он посмотрел. Почтальон показывал пакет из белой бумаги.

— Уж не собираетесь ли вы здесь разносить ваши письма? — спросил он фальшиво.

— Бутерброды! — прокричал почтальон. — С сыром. И салом. Будешь?

— Сколько вы за них хотите? — Его подозрительность разрослась до необъятных размеров.

— Ничего. Только давай меняться.

— Чем?

— Я поеду в твоей лодке, а ты на моем велосипеде.

— И не подумаю. Мне и здесь хорошо.

— Было бы предложено. — Почтальон рассмеялся своим жутковатым смехом. — Хотел бы я на тебя посмотреть. Особенно на руки. Мозоли, не так ли?

Этот тип не сумасшедший. Все насквозь видит. Где же твоя хваленая осторожность, торговец фарфором?

— Ну так как?

— Не знаю, — сказал он. А сам тем временем лихорадочно соображал. Вне всякого сомнения, на велосипеде он будет ехать гораздо быстрее. И скорее доберется домой. — Хорошо! Но только при одном условии.

— А именно?

— Я причалю и возьму одно весло. Ты оставишь свой велосипед, отойдешь в сторону и будешь ждать, пока я на него не сяду. Потом ты пойдешь в лодку, и я брошу тебе весло.

— Прекрасно. — Почтальон сразу соскочил на землю.

— Ты серьезно?

— Да, конечно. Вон, глянь-ка, там у тебя перед носом дырочка. В корме, я имею в виду. Если ты не бросишь мне весло, я просуну в нее другое и буду грести с кормы. Знаешь ли ты, что таким образом можно развить приличную скорость?

Он этого не знал, но поверил на слово. Вообще-то в Венеции тоже так делают. Жаль, конечно, что почтальон разгадал его план, но ему уже безумно хотелось выбраться на берег. На дне лодки образовалась большая лужа, в которой плавали всякие предметы. Лужа плескалась в унисон с водой за бортом.

Почтальон положил свой велосипед в траву, отошел на некоторое расстояние и, подбоченясь, смотрел, как он неумело причаливает к берегу, вынимает весло из уключины и вылезает на берег, держа весло, как копье. Пристально глядя друг другу в глаза, они сошлись, словно два рыцаря, и обогнули друг друга. Почтальон пятился спиной до тех пор, пока наконец не нащупал ногой лодку и не ступил в нее.

— Весло!

— За половину твоего ленча.

— Моего чего?

— Твоего хлеба!

— Поделим поровну.

Он протянул почтальону лопасть весла, тот схватил ее и зажал под мышкой. Затем разорвал пакет на две части и половину бросил ему. Он поймал сверток обеими руками и выпустил весло.

— Хе-хе, — донеслось из лодки. — Здесь-то оно получше будет. Этим седлом всю задницу отшибешь. Велосипед-то служебный. Он рассчитан на силу. А не на удобство.

Он не ответил и откусил кусок. Идя к велосипеду, лежащему на боку в высокой траве, он наслаждался вкусом свежего домашнего сыра. Повернувшись спиной к каналу, он смаковал каждый кусочек и, уже почти забыв о насквозь мокром пальто, о дожде, размачивающем хлеб в его руке, обозревал эти бескрайние поля, которые сливались с затученным небом. Кто бы мог подумать, что существует еще столь бездонная пустота? Бесконечная спутанность волнующихся зеленых трав.

К своему немалому удивлению, он почувствовал себя вполне довольным жизнью, бросил замасленную бумагу в воду и посмотрел на почтальона. Тот сидел на скамейке, завернувшись в свою широкую накидку и подперев голову рукой. Просто сидел и ждал, что он будет делать! Сейчас узнаешь! Он поднял тяжелый велосипед, взял его за раму и багажник и рывком развернул в направлении к мосту. Он перенес ногу через раму, помахал почтальону, который по-прежнему недвижно сидел в лодке, сносимый течением к противоположному берегу, и нажал на педали. Он проехал пять, десять метров по вязкой глине узкой тропинки и остановился. Да, это не по нем. Казалось, к велосипеду прицепили коляску, груженную мокрой землей. Он склонился к рулю и чуть не заплакал: передняя шина была спущена. Он повернулся. Задняя idem dito [26] То же самое (лат.). .

— Жулик! — заорал он почтальону, который, все еще не двигаясь, наблюдал за ним. Лодка уткнулась носом в камыши на противоположном берегу, и ее покачивало течением.