Из современной английской новеллы

— Дама? Какая такая дама? — спросил Майкл.

— Это может быть только Мичико, — отозвался Тим.

Имаи-сан ниже склонила голову.

— Курода-сан.

Войдя в комнату, Мичико, как и прислуга, первым делом обратилась к Майклу. Можно было подумать, что хозяин здесь он.

— Вы простите меня за беспокойство, — проговорила она полным притворного смущения голосом, так уже хорошо знакомым Тиму.

— Что вы, пожалуйста, — ответил Майкл, сразу входя в роль доброго дядюшки, которую она теперь отвела ему в своей личной драме и которую до сих пор играл Тим. — Куда желаете присесть?

По обыкновению, она остановила свой выбор на стуле с прямой спинкой и села, по обыкновению сдвинув колени и лодыжки и сложив на коленях, одну поверх другой, безжизненные руки.

Тим пристально смотрел на нее, пока она не поняла, что пора как-то отозваться на его присутствие. В прежнее время она обычно столь же оскорбительно медлила, раньше чем отозваться на присутствие Лоры.

— Добрый вечер, мистер Хейл.

— Добрый вечер, Мичико.

Она почуяла неладное.

— Я надеюсь, вы не сердитесь, что я к вам пришла в воскресный вечер?

— Я рад вам в любое время. — Он ответил так, как в подобных обстоятельствах ответил бы ее соотечественник. Ледяная вежливость тона придавала словам, которые говорились вслух, прямо противоположный смысл. Но Мичико смешалась всего на мгновение.

Она круто повернулась всем телом, так что Тиму, как в прошлый раз, осталась видна только ее спина — костлявые лопатки торчали из-под тонкой кофточки, на хребте легко было пересчитать все позвонки, — и, обращаясь к Майклу, начала:

— Мистер Хейл, у меня сегодня ночью появилась одна мысль. Вы, возможно, сочтете, что это дикая мысль. А мне кажется, что, пожалуй, нет. Я хочу, чтобы вы помогли мне. Может быть, я сошла с ума, может быть, эта мысль безрассудна, но, как принято говорить у вас в Англии, риск — благородное дело.

— Что же это за мысль? — спросил Майкл мягко, теребя пальцами ухо спящей дворняги.

И она рассказала, не ему с братом, а ему одному — Тима опять словно бы вовсе при этом не было. Если бы только Майкл согласился поговорить с ее отцом — просто поговорить, просто объяснить, как он смотрит на этот брак. Он убедит отца, она уверена. Ее отец — человек жесткий, упрямый человек, и все же она не сомневается, что мистер Хейл — посторонний, который не выиграет ровно ничего, если к его совету прислушаются, — мистер Хейл, с его умом, с его удивительным, удивительным обаянием (в этом месте она чуть покраснела), сумеет заставить его взглянуть на вещи иначе. Или она слишком многого просит? Может быть, он все же сочтет возможным?..

— Что ж, отчего не попробовать, — согласился Майкл. — Риск, как вы говорите, верней, как у нас говорят, — благородное дело. Не знаю, правда, как старик посмотрит на то, что совершенно посторонний человек вмешивается в семейные дела. Но если вы полагаете, что это может как-то помочь делу…

— Вы можете помочь делу, я уверена. Уверена. Не спрашивайте почему, но такое у меня чувство. — Когда она произнесла это "вы", руки ее опять всплеснулись, как рыбки, когда они бьются в предсмертных судорогах.

Ее отец, продолжала она, до вторника уехал в Токио. На "встречу ветеранов" — при этих словах в воображении Тима возникла картина: генерал в кругу таких же, как он, надменных японцев предается воспоминаниям военных лет и строит планы на будущее, когда вся эта трескотня о демократии по-американски станет тленом и быльем порастет. Может быть, в среду Майкл зашел бы к ним вместе с нею? Ей удобно любое время, когда удобно ему. О том, что удобно Тиму или делам на работе, не было сказано ни слова.

Майкл назначил тот час, от возвращения брата домой и до обеда, когда он совершал наиболее опустошительные набеги на винный шкафчик.

После того как Мичико ушла, приподняв верхнюю губу, когда прощалась с Майклом, и сдерживая в ней дрожь, когда прощалась с Тимом — возможно, вдруг осознала, что лишилась его покровительства и задумалась, не пригодится ли оно ей еще когда-нибудь в будущем, — Майкл с улыбкой обернулся к Тиму:

— Как ты думаешь, я в самом деле смогу чего-нибудь добиться?

— А ты как думаешь, сможешь ли в самом деле чего-нибудь добиться?

Майкл пожал плечами.

— Возможно. Да. А что? Я недурно умею склонять людей на свою сторону.

— Очень даже недурно, я бы сказал.

— Ох, Тим! — Майкл обхватил брата за плечо и притянул его к себе; его смех, звонкий, заразительный, вырвался из открытых окон и разнесся по саду.