Илья Сушенцев - Слушая других

Я вновь заговорил:

— Понимаю, что это больно и тяжело — перейти от отрицания своей болезни к её осознанию. Гнев здесь крайне важен и уместен. На кого угодно: на Господа Бога, на меня, на врачей, на судьбу... Вы сказали, что попались. И я, как никто другой, понимаю вас. Но проигрывает тот, у кого нет запасного плана. И уверен, что у вас не было плана «Б» на тот случай, если я «раскушу» вас.

— Ну, я... — Алексей растерянно улыбнулся.

— Всё нормально. Главное, что это не пошло вам во вред. Психотерапия работала вне зависимости оттого, о чем мы говорили.

Алексей несколько расслабился, увидев, что я не злюсь на него и не выгоняю из кабинета.

— Знаете, это вообще странно, — сказал я шутливым тоном, — платить деньги и врать на терапии.

Он улыбнулся.

— А теперь о деле, — я принял серьезное выражение, — я, как психотерапевт, готов поддерживать любые ваши начинания, но вот самодеструктивные тенденции обязан конфронтировать. Решать вам — жить или не жить, бороться или нет, но это решение должно быть обдуманным и взвешенным. Вы идете по пути переживания утраты. Утраты своих планов на будущее, утраты здоровья и функций тела. Я могу помочь вам пройти эти этапы, чтобы вы смогли смириться с тем, что происходит с вами. Но смириться — не значит опустить руки. Это значить считаться со своей болезнью и делать что-то с этим дальше. Что именно? Вариантов много, точно больше двух. Ведь, чем дольше ты живёшь, тем дольше ты живёшь...

Вы многое помните? Уверен, что да.

А «далеко» ли вы помните? Какие самые ранние воспоминания у вас есть? Какие самые ранние «картинки» всплывают в вашей голове? Они цветные? Или черно-белые? Там есть лица родителей? Или там небо? Как звали вашу первую кошку?..

Но это не только «комиксы» в вашей голове. Это ещё и очень глубокие эмоциональные переживания, они остаются. Уж поверти. Это широкий нейрональный след, который хранится в вашем мозгу.

Представьте себе, что ваши воспоминания это сокровища. Истинных ценностей не так-то уж и много. Их единицы. Уверен, что каждый из вас хранит нечто «особое», сокровенное. Я помню, например, как родители складывали маленький матрас под новогоднюю елку, и я лежал под ней. В комнате полутемно, запах ели (которая, конечно же, не ель, а пихта) и приятное, сказочное освещение от гирлянды...

Алексей страдает одним из нейродегенеративных заболеваний, но это упоминается лишь вскользь и не произносится в открытую. Вывод можно сделать по догадкам и полунамёкам, слабым симптомам и общему настроению. Да, это ещё одна история про утрату и связанные с ней переживания, но на этот раз теряется будущее — планы и надежды, устремления и представление о том, как жить дальше. Но и это не всё: постепенно Алексей потеряет и своё прошлое — нейродегенерация разрушит его мозг и выхолощет воспоминания вместе с когнитивными и двигательными функциями.

Что может здесь психотерапия? Нейродегенерацию не остановить словами, распад личности не замедлить другим взглядом на события, двигательные функции не восстановить выражением подавленных эмоций. Но можно прожить это время с б ольшим толком, зная приблизительно, сколько тебе отмерено и ощущая наступление конца. Даже в этом состоянии можно насладиться жизнью и её моментами. А когда болезнь будет прогрессировать, можно принять и это, выразив боль утраты и оплакав потерю, для того, чтобы жить дальше.

И так ещё и ещё...

Ведь чем дольше ты живёшь, тем дольше ты живёшь.

В 2015 году от болезни Альцгеймера умер гениальнейший писатель Терри Пратчет. Годами ранее он планировал самоубийство или эвтаназию, чем породил большую шумиху и споры.

В 2016 году швейцарская компания AC Immune приступила к клиническим испытаниям лечения против болезни Альцгеймера. [11]

— ...ДА ВЫ ДОСТАЛИ МЕНЯ УЖЕ СВОИМИ ИДИОТСКИМИ ВОПРОСАМИ, ОТВЕТЫ НА КОТОРЫЕ САМИ ЗНАЕТЕ!!! Зачем вы мне их задаете?!! — кричала на меня Катя.

— Угууу... — протянул я елейным тоном. — Что-нибудь еще?

— ДА ПОШЛИ ВЫ В!..

— Да я там родился! — резко оборвал я Катю, но сделал это без тени раздражения.

Она замолчала, краска подступила к её лицу, и вскоре потекли слезы. Катя плакала навзрыд.

Слёзы... Это не то, что я хотел от первой беседы. Нет-нет. Я не ставил себе цель «довести» Катю, и вообще доводить кого- либо — как-то не гуманно. Такой ловкий шарлатанский прием: после того, как человек выплакался, эмоциональное напряжение спало и он чувствует себя лучше. Здесь, хитрый специалист может сказать: «Вот видите, вам уже лучше, вам полегчало...» и оставить пациента без дальнейшей когнитивной переработки, без дальнейшего осмысления. Нет, не мой вариант. Уже давно прошло то время, когда я мерил качество сеанса по количеству соплей и слёз.