Кэндзи Маруяма: Дорога к замку

Со всех сторон площадку окружали насыпи, и видно было лишь небо над головой и траву под ногами.

Как всегда срезая путь, я направился прямо по газону к крайнему зданию. Я дошёл уже до середины площадки, когда из прорытого в одной из насыпей прохода показалась группа заключённых обычного режима, человек пятьдесят. Недавно обритые головы отливали белизной. Все были в майках и закатанных до колен штанах, в руках мокрое, только что отстиранное белье.

Раздался короткий свисток охранника. Следуя ему, заключённые, как муравьи, рассыпались по газону и стали раскладывать белье на траве. Ветер никогда не проникал в котловину, поэтому можно было не опасаться, что белье разлетится. Четверть газона стала белой от разложенного белья. Заключённые снова построились и по свистку отправились той же дорогой работать в поле.

Когда я наконец пересёк площадку, у меня по лицу и по спине уже стекали струйки пота. Поднявшись по каменным ступеням, я вышел к кирпичному зданию, обведённому двойной чертой розового цвета. Здесь были расположены камеры смертников. Вокруг не росло ни одного дерева и ни одной травинки. Дежурные охранники по очереди подметали белый песчаный плац два раза в день — утром и вечером. Тут же находились караульное помещение и смотровая вышка, покрашенная коричневой антикоррозийной краской. На вышке никого не было, там стояли зачехлённый прожектор и четыре динамика.

В караулке сидел незнакомый мне молодой охранник. Здесь было тесно, крыша не спасала от солнечных лучей, отражаемых белым песком. Увидев меня, охранник спрятал поглубже носовой платок, подложенный под фуражку, и отсалютовал мне:

— Доброе утро.

— Ну и жара!

— Так точно, жарко.

— Тебя во сколько сменяют?

— В три.

— Самое пекло.

— Да.

— И всегда ты в эту смену?

— Так точно.

— М–да, нелегко тебе приходится.

— Служба есть служба.

— Я скажу, чтобы тебе вентилятор поставили.

— Спасибо, очень выручите.

— А где‑нибудь сейчас, наверное, идёт снег…

— Что вы сказали?

— Нет, ничего. Ты вытирайся платком‑то.

— Спасибо.

Я прошёл по раскалённому песку к единственному входу в здание — маленькой железной двери — и нажал на кнопку звонка. Через некоторое время открылось зарешеченное оконце, в нем показалось чьё‑то потное лицо. Оконце тут же закрылось, послышалось звяканье ключей, и дверь отворилась. В дверном проёме стоял Хорибэ.

Закрыв за мной дверь и вынув из скважины ключ, он весело сказал: "Привет". У Хорибэ всегда хорошее настроение.

— Ну и жара! — сказал я.

— Да? А внутри ничего, — ответил он, оглядев меня. Я вытащил из кармана брюк платок, снял фуражку и вытер пот с лица.

По тёмному коридору мы прошли в помещение для охранников. Мне нравилась эта комната, чистая и прохладная.

Здесь никого не было — все на дежурстве. Плотные зеленые шторы защищали комнату от солнечных лучей, под потолком мягко шуршал новый вентилятор.

— Хочешь ячменного чаю? — спросил Хорибэ.

Я взглянул на стол.

— Остался от ночной смены, — пояснил он.

— Давай.

— Жаль только, льда нет.

Хорибэ взял со стола, покрытого голубой клеёнкой, термос и налил мне чашку чая. Я залпом проглотил тёплый горьковатый напиток. Хорибэ налил мне ещё и сам тоже выпил.

— Давай в следующий раз поднимемся повыше, — сказал он.

— Ты о чем?

— О рыбалке, ясное дело. О чем нам с тобой ещё разговаривать?

— На нынешнем месте нормально клюёт.

Я поставил недопитый чай на стол и сел на диван.

— Так‑то оно так, да только ловится мелочь всякая, неинтересно. Даром что много.

— Ты что сделал с прошлым уловом?

— Половину съел, остальное — в холодильник.

Хорибэ тоже уселся на диван напротив меня.

— Испортится быстро. Лето ведь.

— Уже начало. Если б были дети, как у тебя.

— Да ну их, надоели до смерти.

— Ничего, это хорошо, когда надоедают. Скоро прибавление в семействе?

— Да–а, третий ребёнок…

— Завидую. Подари хоть одного, — засмеялся Хорибэ.

— У тебя ещё свои будут.

— Нет, я уж не надеюсь.

— Так думаешь выше подняться?

— Только на мушку там не возьмёшь.

— Такие крупные?

— Ага, я ходил смотрел.

— Тогда я захвачу червей.

В коридоре раздались чьи‑то шаги.

— Знаешь, кто это? — взглянул на меня Хорибэ.

— Понятия не имею.

— Это Накагава.

— Почему ты так думаешь?

— Он всегда ноги приволакивает.

Шаги стихли, отворилась дверь, и вошёл Накагава.

— Вы уже здесь? — сказал он, увидев нас.