Сергей Брюшинкин: Сириус – ключ к пониманию мифов египтян, ариев и догонов

Библейская история об Адаме свидетельствует о том, что у него было три сына: Сим, Хам и Иафет. Иапет упоминается также в греческой мифологии как сын Геи и Урана. В сказаниях древних египтян и африканских племён, принадлежащих к семито-хамидской языковой группе нет упоминаний об Адаме, зато у египтян и африканского племени догонов большую роль в мифологии играет звезда Сириус, эта же звезда играет большую роль и в сказаниях арийских племён Ирана и Индии, принадлежащих как и греки к индо-европейской языковой группе.

Специалисты не знают причин такого внимания к Сириусу. Как пишет Р. Кларк в книге «Священные традиции древнего Египта» [3]:

Египтологи не имеют единого мнения в вопросе о том, почему Сириус (Собачья звезда, Альфа созвездия Большого Пса) считался самой священной звездой в небе Древнего Египта и использовался как ориентир, обозначающий начало небесной сферы. Согласно некоторым историкам, первый восход Сириуса отмечал приход весеннего равноденствия в период зарождения египетской цивилизации; это небесное событие имело место примерно за 7000 лет до н. э. Будучи самой яркой звездой звёздной эклиптики, Сириус близко следует за созвездием Ориона, глубоко почитаемым строителями пирамид.

От времени первого фараона за 341 поколение людей жрецы, как сообщает Геродот, 8 раз наблюдали в утро дня летнего солнцестояния восход Сотис-Исиды (Сириус), возвещающей разлив дарующего жизнь Нила на рубеже «Годов Бытия».

По крайней мере, за эти 11340 лет письменные документы о том сообщают четырежды. Это, в самом деле, случалось в 4241 г. до н. э. (Шваллер де Любич считал эту дату точкой отсчёта введения нового календаря, хотя некоторые астрономы и историки датируют начало отсчёта ещё более ранними циклами), в 2782 и 1322 годах до нашей эры и в 138 году нашей эры.

Темой этой работы будет рассмотрение вопроса почему Сириус играл такую важную роль в мифологии народов Африки, Азии и Европы.

Французский математик, философ-символист Р. Шваллер де Любич, уделивший значительное внимание египтологии, в частности, первым указавшим на значительную водную эрозию Сфинкса, в своей работе «О символе и символическом» [1], так подытожил в середине прошлого века результаты работы египтологов:

«Опыт минувшего столетия показан, что, несмотря на обилие найденных документов и многочисленные попытки проникнуть в мысли египетских фараонов, в переводах текстов очень многое остаётся невразумительным; истинные значения большинства изображений всецело покрыты тайной, то же касается пантеона богов, мифологии и, наконец, мотивов, стоящих за грандиозным размахом работ по возведению храмов, обелисков и колоссов, расположенных на протяжении 2000 километров вдоль берегов Нила. Перед нами “чёрный ящик”, скрывающий величайшие богатства человеческой истории…».

Далее он отмечает, что традиционное чтение мифологических текстов исторически обусловленным (экзотерическим) подходом, без символического (эзотерического) подтекста, бесперспективным. Оно делает «эти тексты, легенды и изображения в наших глазах скорее бессмыслицей, чем рассказом, создающим образы, доступные нашему пониманию».

При этом он проводит аналогию с экзотерическим развитием науки, которая, следуя путём рационализма, установившего механистические законы макромира, подошла к открытию законов физики микромира, теории относительности и физики мегамира, основанных на символических (эзотерических) математических формах, вытесняющих «любые воображаемые и даже невообразимые формы», тем самым приближаясь к вратам премудрости, к раскрытию тайн сознания и человеческого духа.

«Неосведомлённость исследователя относительно этих новых успехов физики становится чем-то предосудительным применительно к любым отраслям знания, вплоть до археологии», – продолжает Шваллер де Любич, добавляя в другом месте, «что без философского поиска, задающего направление мысли, прогресс в научных исследованиях, в любой области знания невозможен».