Борис Зайцев - На Афон

Этот предварительный план описания путешествия по Святой Горе (он несколько отличается от окончательного плана книги «Афон») был составлен, возможно, уже 26 мая:

«Афон.

Встреча.

Что такое Афон?

Мой первый день.

Русский мон.[астырь] св. Пантелеймона.

Люди Афона.

Путешествие – Каруля, Лавра, Иверон, Пантократор, Ватопед.

Жизнь монастыря – русск.[ого] и греческого.

Душевная настроенность.

Святые Афона.

Мученики.

Русские старцы XIX века.

Второе путешествие – еще о послушниках Афона.

Природа и пейзажи Афона.

Искусство на Афоне.

Смысл Афона для мира и смысл мира для Афона» [18] Записная книжка «Афон. Дневник». Л. 38. .

Краткие выписки из многих исследований по истории Афона, переводы греческих слов и выражений, тщательные записи об особенностях быта и повседневном распорядке жизни [19] «День монаха мон.[астыря] св. Пантелеймона. 1 ч. утра – Всенощн.[ая] русских обителей сохранились во второй записной книжке «Афон», лишь отчасти заполненной собственно дневниковыми записями, впервые печатаемыми в настоящей книге.

Описанию самого афонского странствия Зайцев посвятил одиннадцать очерков, подготовленных уже в Париже по материалам дневниковых записей, с включением двух историко-агиографических экскурсов, основанных на сведениях, которые были извлечены писателем из книг библиотеки Пантелеимоновой обители.

В составленной из этих одиннадцати очерков книге «Афон» автор не нарушает действительной последовательности своего маршрута, что легко установить при сличении содержания дневниковых записей и глав книги. Восемь лет спустя, работая над описанием другого своего путешествия – в Финляндскую республику и в Спасо-Преображенский монастырь на острове Валаам на Ладожском озере, Зайцев будет допускать некоторые отклонения от действительной последовательности знакомства с островом.

Другим источником к описанию афонского путешествия являются подробнейшие письма Зайцева к супруге и дочери в Париж. Только сопоставление всех этих документов, отчасти известных [20] Фрагменты писем были использованы Зайцевым в публикации «Афонские дни. // (Из заметок)», подготовленной для рижского журнала «Перезвоны» (№ 40, , отчасти публикуемых впервые, позволяет, наконец, составить достаточно полную картину событий этого незаурядного для русского беженца странствия, совершенного в тот период истории русского Афона, сведений о котором сохранилось немного…

За четыре года до приезда Зайцева на Святую Гору Пантелеимонова монастыря иеромонах Феодосий Харитонов составил подробнейшую «Историю русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря» [21] Богато иллюстрированный текст опубликован лишь недавно: Феодосий, ие ромонах . История русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря // К Свету. Альманах. Вып. 18. М., 2000. С. 3–128. , в трех главах которой рассказал обо всех этапах развития русского монашества вплоть до 1923 г., когда его работа и была завершена. Можно предположить, что Зайцев имел возможность ознакомиться с рукописью этого сочинения, хотя письменных свидетельств тому нам встречать не приходилось.

После напечатания книги «Афон», оставшейся, заметим, самым невостребованным из его писаний [22] Нам удалось просмотреть 27 непереплетенных экземпляров книги «Афон», находящихся в заграничных русских библиотеках или происходящих из ныне не существующих зарубежных русских общественных книжных собраний. 18 экземпляров оказались разрезанными не далее 42 страницы, 6 экземпляров были просмотрены примерно до середины, и лишь в трех случаях книгу разрезали до конца. , Зайцев много раз возвращался к теме истории и значения Святой Горы для современного мира. Почти все эти материалы собраны в настоящей книге.

Работа над книгой «Афон» велась автором в очень тяжелый для русской церкви период и пришлась на время опубликования печально известной «Декларации» митрополита Сергия (Страгородского), усвоившего себе титул Патриаршего местоблюстителя в Москве. Будучи прин ципиальным и последовательным сторонником церковной политики митрополита Евлогия (Георгиевского), Зайцев, по-видимому, не допускал мысли о возможности подчинения церковной жизни русского рассеяния управлению из гнезда Третьего Интернационала и принял деятельное участие в составлении ответа на требование митрополита Сергия о признании советского государства: «Церковные распри очень расстраивают. Боря был у Владыки (19 челов.[ек] заседало). Это было очень интересно. Как всегда, Владыко прекрасно ответил [23] Ответ митрополита Евлогия был тогда же напечатан в «Церковном вестнике за падно-европейской епархии», издание которого было начато 20 июня/3 июля 1927 г. в Париже. См.: Слово Высокопреосвященнейшего Митрополита Евлогия, произнесенное за литургией 4 сентября 1927 г. // Церковный вестник за падно-европейской епархии, № 3, 9/22 сентября 1927 г., с. 6–9. и поступил, как настоящий христианин» [24], – писала Вера Алексеевна Зайцева в Грасс В. Н. Буниной.