Лора Герд - Россия и православный Восток. Х – начало ХХ вв.

© Герд Л. А., 2014

© Санкт-Петербургская православная духовная академия, 2014

Зарождение христианства на Руси связывают с двумя факторами: торговыми контактами русских с Константинополем и византийским миссионерством. Византия как наследница Римской империи восприняла от нее идею ойкумены – цивилизованного мира, центр которого обязательно является центром империи. Все народы, жившие за пределами Orbis Romanus, назывались варварами, и их земли воспринимались как лишь временно не принадлежавшие всемирной империи. Вместе с тем христиане первых веков также выработали у себя идею о всемирном распространении своей веры (ср. полемику Оригена с Кельсом). Уже не позднее второй половины III в. начался процесс христианизации варварских княжеств. История миссий в Грузии, Эфиопии, Индии еще не носит организованного государственного характера. Религиозный переворот, происшедший в Римской империи в IV в., придал процессу обращения варваров новые, политические измерения. Во-первых, стихийная христианизация была подчинена целенаправленной политике Константинополя; во-вторых, крещение стало восприниматься как залог подчинения варваров имперской воле. В этом отношении показателен рассказ Геласия Кизического о политике Константина Великого: «Боголюбивейший император, охваченный таким благочестием и верой в Бога, приуготовил многие ‹…› варварские народы к тому, чтобы они заключили с ним мир, в то время как Бог во множестве подчинял ему их, издревле враждовавших с римлянами». Победы Константина воспринималась как действенное орудие христианской проповеди, а церковные историки подвергают разновременные события передатировке, дабы придать им новое осмысление. Христианство становилось важным внешнеполитическим фактором. В таких условиях появляются профессиональные миссионеры, и религиозная миссия зачастую идет рука об руку с миссией дипломатической.

Византийцы унаследовали государственные идеалы Рима и рассматривали себя как непосредственное продолжение Римской империи (недаром они называли себя ромеями, т. е. римлянами). Император воплощал в себе и государственную власть, и в значительной степени воплощал в себе священнические функции; в этом сказалась римская идея обожествления императорской власти и, еще в большей степени, ветхозаветная идея царя-первосвященника. На пересечении религиозной и дипломатической функций имперской власти зародился обычай, ставший впоследствии важной частью византийского государственного миссионерства: традиция приглашать чужеземного правителя в Константинополь и крестить его там, одновременно вовлекая варвара и в политическую орбиту империи. Христианизация Северного Причерноморья и Кавказа произошла еще в IV–VI вв., однако, по свидетельству Прокопия Кесарийского, это выражалось в основном в формальном принятии варварами новой веры; что касается их образа жизни, он оставался прежним. В середине VII в. массовое переселение аваров и славян на имперскую территорию, экспансия ислама, а также резкое сокращение границ Византийской империи привели к тому, что прежние способы государственной христианизации варваров вышли из употребления. Ни о каких централизованных инициативах имперской власти по обращению племен не известно вплоть до IX в. В течение двух столетий наблюдается временный упадок лишь той формы миссионерства, которая опиралась на дипломатию и вооруженную силу. Но именно это открыло больший простор для местной и личной инициативы (житие Стефана Сурожского). К IX в. среди византийских авторов было весьма распространено мнение о том, что миссия к варварам – это метание бисера перед свиньями (хронист-продолжатель Феофана).

Новый подъем миссионерской деятельности начался на рубеже VIII–IX вв. В это время наблюдается также рост культа св. Апостолов и, что особенно важно для русской истории, большое внимание византийцы стали уделять св. Апостолу Андрею (в начале IX в. монахом Епифанием было создано его житие). Рубежной фигурой византийского миссионерства традиционно считается патриарх Фотий (858-867, 877-886). Его именем освящены кампании по христианизации Болгарии и Руси. В послании Фотия к Антонию, епископу Боспорскому, впервые упоминается, что народ «рос» склонился под сень веры. Однако следует заметить, что послания Фотия не имели характер целенаправленной программы и скорее были ответами на возникавшие запросы.