Барт Эрман - Как Иисус стал богом

Второй пример взят из одного из моих самых любимых пассажей во всей Библии, рассказе о последнем суде, овцах и козлах (Мф 25:31–46; из источника М). Здесь говорится о том, что Сын человеческий придет вместе с ангелами, чтобы судить землю, и сядет на престоле. Он соберет перед собой всех людей и «отделит их друг от друга, как пастух отделяет овец от козлов» (25:32). «Овцы» окажутся по правую руку от него, а «козлы» – по левую. Сначала он обратится к «овцам» и пригласит их войти в царство Бога, уготованное специально для них. А за что им позволено войти в это царство славы? «Ибо голоден был Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и напоили Меня; странником был, и приняли Меня; наг, и одели Меня; болен был, и посетили Меня; в тюрьме был, и пришли ко Мне» (25:35–36). Праведники застигнуты врасплох и не понимают: они не только не делали для него всех этих вещей, но, более того, никогда его не видели. Тогда судия говорит им: «Истинно говорю вам: сделав для одного из братьев Моих меньших, вы для Меня сделали» (25:40). Затем он обращается к «козлам» и приказывает им идти «в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его» – и объясняет, почему: они не дали ему есть, когда он был голоден, не напоили, когда он жаждал, не приняли его, когда он был странником, не посетили, когда он был болен и в тюрьме. «Проклятые» тоже недоумевают – ведь и они никогда не видели его раньше, как же они могли отказаться ему помочь? Тогда он отвечает им: «Истинно говорю вам: не сделав для одного из этих меньших, вы и для Меня не сделали» (25:45). И затем говорится, что грешники пойдут «в муку вечную», а праведники – в «жизнь вечную».

Этот пассаж производит глубокое впечатление и, без сомнения, он очень близок к тому, что в действительности говорил Иисус. Но почему? Потому, что, по мнению ранних христиан, не таким путем можно было заслужить вечную жизнь. Раннехристианская Церковь учила, что человек обретает спасение благодаря вере в смерть и воскресение Иисуса. Апостол Павел, например, весьма решительно стоял на том, что люди не могут заслужить спасение, делая то, что требовалось от них законом – или вообще делая что-либо. Если бы такое было возможно, тогда не было бы никакой необходимости в смерти Христа (см., например, Гал 2:15–16, 21). Даже в Евангелии от Матфея основное внимание уделено спасению, которое принес Иисус через свою смерть и воскресение. В данном же пассаже люди удостоились вечной жизни не потому, что уверовали в Христа (они никогда не видели Сына

Человеческого и не слышали о нем), но потому, что совершали добрые дела для людей в нужде. Вряд ли ранние христиане могли изобрести подобное высказывание. Оно воплощает точку зрения самого Иисуса. Сын Человеческий придет, чтобы судить землю, и те, кто помогал людям в нужде, получат в награду вечную жизнь.

Мой третий пример речения, которое почти наверняка отвечает критерию несходства – это апокалиптическое высказывание, важное для нашей последующей дискуссии в данной главе. В этом высказывании, дошедшем до нас из источника Q, Иисус говорит двенадцати ученикам: «В новом бытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах и будете судить двенадцать колен Израилевых» (Мф 19:28; ср. также Лк 22:30). Не требуется долгих рассуждений, чтобы понять, почему эти слова, по всей вероятности, принадлежат самому Иисусу, а не были приписаны ему кем-нибудь из позднейших последователей уже после его смерти. После распятия Иисуса всем стало известно, что он был предан одним из своих учеников, Иудой Искариотом. (Это действительно имело место, так как предание находит себе независимое подтверждение во всех источниках и, кроме того, проходит по критерию несходства. Кому бы пришло на ум выдумать историю, в которой Иисус имеет столь малое влияние на своих собственных ближайших последователей?) Но к кому обращается Иисус в данном речении? Ко всем Двенадцати, включая Иуду Искариота. Он говорит, что все они – в том числе и Иуда – будут правителями в грядущем царстве Бога. Ни один христианин не стал бы выдумывать историю, намекающую на то, что предатель Иисуса, Иуда Искариот собственной персоной, будет провозглашен одним из правителей в грядущем царстве. А поскольку это невозможно, высказывание почти наверняка восходит к историческому Иисусу.

Сочетание всех аргументов, перечисленных мной выше, убедило большинство критически настроенных исследователей Нового Завета за последнее столетие в том, что исторический Иисус может быть лучше всего понят, как провозвестник наступающего апокалипсиса. Последний довод, который я приведу сейчас – самый убедительный из всех, на мой взгляд. В действительности он настолько хорош, что я сожалею о том, что не был первым, кто его выдвинул. 7Суть этого довода в том, что мы знаем с относительной долей уверенности, с чего Иисус начинал свое служение, и – с той же долей уверенности – что случилось после него. Единственное, что связывает начало и конец, это середина – то есть служение и проповедь самого Иисуса.