Александр Карпов - Религиозная жизнь Древней Руси в IX–XI веках. Язычество, христианство, двоеверие

В последней четверти XIX столетия одним из научных направлений русской фольклористики стало специальное изучение народного (бытового) православия и его древнерусских корней. Обращаясь к данной тематике, исследователи занимались, в первую очередь, литературной историей апокрифов и легенд. Крупные работы в этой области были опубликованы А. Н. Веселовским, А. И. Кирпичниковым, И. Я. Порфирьевым и М. Н. Сперанским [73] Веселовский А. Н. Опыты по истории развития христианской легенды // ЖМНП. 1875. ¹ 4–5; 1876. ¹ 2–4; 1877. ¹ 2, 5; Его же. Разыскания в области русского духовного стиха. СПб., 1879–1891. Вып. 1–24; Кирпичников А. И. Св. Георгий и Егорий Храбрый. Исследование литературной истории христианской легенды. СПб., 1879; Его же. Успение Богородицы в легенде и искусстве. Одесса, 1888; Его же. Богородица в народной поэзии // Сборник в честь В. Ф. Миллера. М., 1900; Порфирьев И. Я. Апокрифические сказания о новозаветных лицах и событиях. М., 1890; Сперанский М. Н. Славянские апокрифические евангелия. СПб., 1895. . Наряду с этим рассматривались и такие темы как соотношение христианских и дохристианских элементов в русском народном календаре; продолжалось изучение религиозной семантики традиционных русских праздников и обрядов [74] См.: Балов В. А. К вопросу о характере и значении купальских обрядов и игрищ // Живая старина, 1896, ¹ 2; Богданович А. Е. Пережитки древнего миросозерцания у белорусов. Гродно, 1895; Калинский И. П. Церковно-народный месяцеслов на Руси. СПб., 1887; Соболевский А. И. К истории народных праздников в Великой Руси // Живая старина, 1890, ¹ 1; Степанов Н. П. Народные праздники на святой Руси. СПб., 1900. .

Этот же период был ознаменован бурным развитием отечественной археологии. Исследователи славяно-русских древностей Д. Н. Анучин, Н. Е. Бранденбург и А. А. Спицын начали разработку вопроса об отражении религиозного мировоззрения жителей Древней Руси в археологических материалах [75] Бранденбург Н. Е. Курганы Южного Приладожья // Материалы по археологии России. СПб., 1895. ¹ 18; Спицын А. А. Расселение древнерусских племен по археологическим данным // ЖМНП. СПб., 1899. ¹ 8; Анучин Д. Н. Сани, лодья и кони как принадлежность похоронного обряда: Археолого-этнографический этюд. М., 1890; Его же. О христианских крестах и образках в могилах Средней и Западной России // Труды Х археологического съезда. М., 1900. Т. 3. .

Проблематика русской религиозности и вопрос о «народности» русского православия заняли определенное место в дискуссиях знаменитых Петербургских религиозно-философских собраний, проходивших в 1901–1903 гг. Уже в первом выступлении В. А. Тернавцева прозвучали слова о том, что «Русская Церковь народна; она не покидала народа среди всех его унижений… она дала его гражданскому терпению религиозный смысл особого жертвенного делания» [76] Записки Петербургских Религиозно-Философских Собраний. СПб., 1906. С. 11–12. . В ходе прений по докладу Д. С. Мережковский указал на противоположные взгляды, характерные для «интеллигенции», и, в качестве примера, зачитал отрывки из письма Белинского к Гоголю, в котором русский народ назывался едва ли не самым атеистичным [77] Там же. С. 29. . Обсуждая роль государства в «охранении» народной веры, Д. С. Мережковский заметил: «если смотреть на всю жизнь народа в истории и теперь, то в смысле религиозности…“темнота” может оказаться истинным просвещением» [78] Там же. С. 192. . В ответ на высказывания Мережковского, архимандрит Сергий заметил: «живя в деревне, мы увидим, что русский народ действительно темный… в 10 верстах от Новгорода крестьяне говорят, что у женщин нет души, а пар» [79] Записки Петербургских Религиозно-Философских Собраний. СПб., 1906. С. 192–193. . В свою очередь Мережковский заявил: «это ничего не значит. Важно не то, что говорят, а то, чем живут. Свет Христов определяется не словами, а тем, как мы живем. Достоевский говорит: “можно многое знать бессознательно”. <���…> То, что вы рассказываете, – только отдельные случаи, анекдоты. Мы же говорим о мировом движении русского народа» [80] Записки Петербургских Религиозно-Философских Собраний… С. 193. . В целом, большинство выступавших в Собраниях, признавая народ наиболее церковной социальной средой, отталкивались от этого тезиса для обоснования своих религиозно-философских размышлений и не замечали противоречий в народной культуре.

В 1904 г. была опубликована первая часть «Курса русской истории» В. О. Ключевского, в которой он высказал некоторые мысли относительно характера религиозной жизни Руси. Ключевский отметил, что на начальном этапе принятия христианства языческая мифология перерабатывалась в христианскую демонологию, таким образом «покидаемые боги не упразднялись, как вымысел суеверия, а продолжали считаться религиозной реальностью». Это явление и можно было назвать «двоеверием». Причем в Северной Руси «к христианству прививалось вместе с язычеством русским еще чудское» [81] Ключевский В. О. Сочинения. М., 1956. Т. 1. С. 306. . В среде финно-угорского населения, – писал Ключевский, – народные христианские верования, распространяемые славянами, не вытесняли языческих, а надстраивались над ними, «образуя верхний слой религиозных представлений, ложившийся на языческую основу». По его мнению, этому способствовал и мирный характер межэтнического взаимодействия славян и финнов [82] Там же. С. 302–307. .