Алексей Нестерук - Смысл вселенной. О скрытой богословской преданности в современном космологическом нарративе

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Жан Ладриер (Jean Ladrière) сформулировал мысль, что для того, чтобы эксплицировать аналогию между глубинной структурой природы и такими характеристиками человеческого существования, как открытость, творчество, возможность и т.д., необходимо войти в «область слова», то есть, на нашем языке исходить из «богословской преданности (установки)» в познании природы: «Проблема природы таким образом может быть связана с проблемой человеческого существования». Это не означает, что есть непрерывный переход из области природы к области слова, несмотря на присутствующие указатели их взаимосвязи: «…космологическое мышление даже в своем развитом виде не в силах рассматривать вопросы, связанные с финализмом, то есть войти в область слова. Только размышляя о том, что собственно принадлежит области слова, можно приоткрыть другой способ понимания (если он вообще существует), приводящий к… вере» (J. Ladrière, Language and Belief (Dublin: Gill and Macmillan, 1972), p. 186).

Вот как такая озабоченность исходит из уст одного из героев «Бесов» Ф. М. Достоевского: «Это маленькое словечко “почему” разлито по всей вселенной с самого первого дня миросоздания, и вся природа ежеминутно кричит своему Творцу: “Почему?” – и вот уже семь тысяч лет не получает ответа» (Собр. соч. в 10 тт., т. 7. М.: Художественная литература, 1957, с. 187).

Это является иновыражением того, что французский философ Габриэль Марсель выразил в 1940-м году своей книге Du Refus a l’Invocation («От отказа к призыву»), обсуждая парадокс, возникающий при представлении вселенной как объекта: «..чем больше я настаивал бы я на объективности вещей, обрезая ту пуповину, которая связывает их с моим существованием, с тем, что я называю моим органо-физическим присутствием во мне самом, чем больше бы я утверждал независимость мира по отношению к моему «я», его совершенную индифферентность в отношении моей судьбы, моих целей, тем более этот мир, провозглашенный как единственно реальный, … в конце концов уничтожался бы тем простым фактом, что он меня не принимает во внимание…. Вселенная имеет тенденцию к самоуничтожению в той мере, в какой она начинает меня поглощать, – именно это забывают, когда пытаются раздавить человека перечислением астрономических фактов и деталей» (G. Marcel, Du refus a l’invocation (Paris, Gallimard, 1940), p. 32. Русский перевод: См.: Г. Марсель, Опыт конкретной философии . М.: (Республика, 2004, с. 17.) Перевод изменен ).

С точки зрения ограниченных познавательных способностей человеческого субъекта, имеется невозможность объективной достоверности божественного, так что в отношении его можно испытывать лишь «негативную определенность». Последняя противоположна «позитивной неопределенности», характерной для наук и познания объектов. Наука представляет некие предварительные, неполные сведения об объектах, которые уточняются по мере ее прогресса. Парадокс науки в том, что именно эта неопределенность, уточняемость ее результатов, является условием самой возможности науки. Другим аспектом науки является то, что она не способна знать вещи в контексте мировой целостности. В философии же, в отношении ее вечных вопросов о мире в целом, прогресс почти что отсутствует, так что она способна рассуждать о мире только в рубриках «негативной определенности».

В этом смысле показательно содержание §58 первого тома «Идей к чистой феноменологии и феноменологической философии» Э. Гуссерля.

Здесь можно указать на книгу французского философа Доминика Жанико (Janicaud, D., Le tournant théologique de la phénoménologie française (Combas: Éditions de l’éclat, 1990)), а также на сборник статей Phénoménologie et Théologie , J.-F. Courtine (ed.) (Paris: Criterion, 1992), положивших начало дебатам по поводу «богословского поворота» в феноменологии.

Les phénomènes saturés – так называемые «насыщенные феномены» (или явления) являются одним из центральных предметов исследований французского философа Жана-Люка Мариона. Кратко об этих явлениях можно сказать, что они не подпадают под рубрики обычных явлений, которые могут быть конституированы рассудком. Этим явлениям присущ избыток интуиции по отношению к их чувственному и концептуально выразимому содержанию. Именно поэтому концептуализация этих явлений принципиально проблематична. К таким явлениям относятся, например, непредсказуемые и непредвиденные события, такие как события рождения, смерти, ощущение своей плоти, феномен эротической любви, божественного откровения. Заслугой Мариона является попытка ввести такие явления в сферу феноменологии и, тем самым, исследовать их. Для подробного ознакомления с теорией насыщенных феноменов следует обратиться к следующим работам: J.-L. Marion, «Le phénomène saturé» en Phénomènologie et Theologie (Paris: Criterion, 1992), pp. 79–128 (перевод русский язык: Ж.-Л. Марион, Насыщенный феномен// С. А. Шолохова, А. В. Ямпольская (сост.), (Пост) Феноменология. Новая феноменология во Франции и за ее пределами. М.: Академический проект, 2014, с. 63–99); Étant donné . Essai d’une phénomènologie de la donation (Paris: Presses Universitaires de France, 1998); Du sucroît. Etudes sur les phénomenes saturés (Paris: Presses Universitaires de France, 2001); Le phénomène érotique (Paris: Grasset, 2003).