Вадим Кузнецов - «И будете, как боги…» Часть 1. Добро и зло в Раю

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Курсив мой. – В.К.

Здесь очень актуальны слова российского культуролога Григория Померанца:

«Дьявол начинается с пены на губах ангела, вступившего в бой за святое правое дело. Все превращается в прах – и люди, и системы. Но вечен дух ненависти в борьбе за правое дело. И благодаря ему, зло на Земле не имеет конца. С тех пор, как я это понял, считаю, что стиль полемики важнее предмета полемики» ( Г.С. Померанц, курсив мой. – В.К.)

Например, английское слово "nice" сегодня означает «симпатичный, милый». Но еще века два назад оно носило оскорбительный характер и означало «уродливый». Поэтому, читая в английской литературе 17-19 веков, как кто-то называет женщину "nice", мы не должны думать, что это был комплимент. Скорее – наоборот.

Например, в двух своих писаниях апостол Иоана использует одно и тоже греческое слово «мир» («kosmos»): «Ибо так возлюбилБог мир , что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Иоан. 3:16). « Не любите мира , ни того, что в мире : кто любит мир , в том нет любви Отчей» (1 Иоан. 2:15, курсив мой и выделено мной. – В.К.). Если слово «мир» в Иоан. 3:16 используется в положительном значении – Бог любит «мир», то 1 Иоан. 2:16 – в отрицательном : верующие не должны любить «мир». Если игнорировать принцип, что значение слова зависит не столько от его происхождения, сколько от контекста , то получается явное противоречие.

Контекст слова «мир» в Иоан. 3:16 говорит, что речь идёт о людях:«мир» – это люди, ради которых Бог «отдал Сына Своего», чтобы, обретя веру, человек «не погиб, но имел жизнь вечную». Здесь «мир» – это неверующие, или – неверно верящие в Бога люди.

С другой стороны, контекст 1 Иоан. 2:15 показывает, что речь идёт уже не о людях, а о неверной системе ценностей и греховных наклонностях, царящих в обществе: «Ибо все, что в мире : похоть плоти, похоть очей и гордость житейская,не есть от Отца, но от мира сего» (1 Иоан. 2:16, курсив мой и выделено мной. – В.К.).

А теперь представьте, к какому бы мы пришли выводу, если бы пытались объяснить значение слова «мир», игнорируя контекст и используя только этимологию.

Случай, когда Иисус показывал Своим ученикам пророчества о Нём во всём Писании (см. Лук. 24:27). Один из этих двоих учеников был некогда обращённый в иудаизм Клеопа – житель римской империи. А в основе греко-римского мышления лежит принцип тематической систематизации. Иисус просто учёл этот тип мышления, показывая из всего Писания пророчества о Мессии. Как видим, Бог говорил с человеком, сообразуясь с его менталитетом.

Иисус и Павел иногда игнорировали этот важный принцип контекста, когда они следовали раввинистической традиции толкования Писания. Но они поступали так только в тех случаях, когда их слушателями или оппонентами были обращённые в христианство Иудеи, следуя их типу мышления, как бы говоря с ними «на их языке». В других же случаях Иисус и Павел чётко придерживались контекста рассматриваемого отрывка Писания.

Например, испытание человека на его приверженность колдовству в древнем Вавилоне и Египте была очень схожа с испытанием женщины на её связь с демонами в средневековой христианской Европе XVII века по Р.Хр.: подозреваемую бросали в реку. В древнем Вавилоне (согласно законам Хаммурапи) считалось, что, если испытуемый человек выплывал из реки живым, то он был не виновен в том, в чём его обвиняли, т.к. боги на его стороне и спасли ему жизнь; если же он утонул, то он – виновен в колдовстве, т.к. боги его покарали. В средневековой же Европе считалось, что, если обвиняемая в сговоре с дьяволом выплывала из воды живой, то значит – это злые духи помогли ей остаться в живых, если же она утонула, то значит она была невиновна…

Обряд испытания был почти одинаковым, но вот истолкование его результата было прямо противоположно.