Михаил Русанов - Анакампсис

Запрет посещения богослужений в первый период пандемии коронавируса вызвал бурную реакцию среди верующих. Многие миряне были не согласны с временными ограничениями не ходить в церковь. Эта ситуация наглядно показала, насколько православное сознание бывает зациклено на храме, обряде, ритуале. Православный не чувствует себя христианином вне стен культового здания. Он не умеет молиться дома, не может служить сам, мирянским чином. Часто вся его вера ограничивается воскресным отстаиванием службы, и он этим удовлетворяется: «галочка поставлена», христианский долг выполнен. В то время как вся жизнь христианина должна являться богослужением , каждый его шаг, его поступки и поведение. А самоидентичность не должна ограничиваться службами и заключается в первую очередь в исполнении заповедей Христа в своей жизни. Здесь второстепенное стало на место первого – обрядовость превалирует над делами спасения.

У верующего человека бытует мнение, что он духовно развивается в храме. Но на самом деле любого из нас приближает к святости не посещение служб, а внутренняя работа над собой . Веру в Бога нельзя отождествлять с хождением в храм. Огромное количество святых: отшельников, затворников, пустынников – не часто собиралось в церковь на соборную службу. А некоторые мученики (которые ныне в Раю с Господом) и вовсе не были в храме ни разу в жизни.

И миряне, и священнослужители большую часть времени суток проводят вне храма, а наша душа осветляется или оскверняется исходя из наших ежеминутных мыслей и действий вне зависимости от места. И если внутреннее делание происходит, то богослужение является хорошим ему дополнением. Но если его нет, служба не является в этом помощником, напротив, принося иллюзорное успокоение, останавливает духовное развитие.

Человеческая душа испытывает нерешительность. Человек мал и одинок в океане огромного житейского мира. Мы не знаем наверняка многие вещи, ответы на большинство вопросов, особенно касающихся духовного мира, и чтобы иметь твердую почву под ногами, человеку свойственно хвататься за ориентиры, искать якоря, на которые можно положиться. Подобно тому как М. Лютер в свое время не мог решить вопрос своего спасения и решил его положительно, провозгласив, что человек спасается верою, так же и каждый из нас ищет свои точки комфорта, успокаивая себя, что когда я делаю определенные вещи – я на правильном пути. Таким «якорем» для православного человека исторически стало богослужение. Православные очень гордятся им, что сохранили эти красивые благочестивые древние традиции. Поэтому может создаваться такое внутреннее, бессознательное, успокаивающее чувство, что если я хожу в храм и исполняю церковные традиции, то я автоматически спасаюсь. Но это иллюзия.

В этой главе мы поговорим о некоторых церковных аспектах, которые касаются как посещения храма, так и личной духовной жизни христианина.

На протяжении тысячелетий Бог дает людям знание о Себе и подсказывает, что необходимо делать, чтобы к Нему приблизиться. В любой религии первоначальное знание обрастает огромным пластом традиций и обрядов. Это естественный процесс развития церковной жизни. Обычно он вызван историческими реалиями и носит актуальный характер.

Эти две части одного целого – вера и обрядовые (и иные) традиции – тесно взаимосвязаны между собой. Первое (в идеале) – неизменное, второе – изменяемое. Первым мы достигаем святости, последнее помогает нам ее достичь. Не нужно путать эти вещи и менять их местами. Мы спасаемся верой и своими делами, из нее исходящими, – исполнением обряда невозможно спастись.

В этом контексте нужно сказать, что традиции исходят от людей, а не от Бога. Пробуя различные варианты, мы, люди, ищем наиболее полезный или удобный из них. Богу не так важно, в какую сторону мы повернемся во время молитвы, двумя или тремя перстами перекрестимся, сколько раз споем «Аллилуйя» – два или три раза, двенадцать раз. Поэтому и сами традиции для Него не имеют значения и веса, их значимость определяем мы сами.