Олег Большаков - Рождение и развитие ислама и мусульманской империи (VII-VIII вв.)

Управление Халифатом формально было распределено между ал-Хади и ар-Рашидом: первый управлял Востоком, второй – Западом, начиная от ал-Джазиры и до крайних пределов власти Халифата на западе Северной Африки. В действительности и тот и другой жили в столице, а если ал-Хади еще как-то выезжал в Хорасан в связи с подавлением мятежей, то ар-Рашид за исключением описанных выше походов столицу не покидал. Да и нужды в этом у него не было: всеми его делами ведал его воспитатель и попечитель Йахйа ибн Халид ал-Бармаки, которого средневековые источники нередко называют его вазиром.

В это же время произошли серьезные изменения в политической верхушке Халифата, к которым мы подойдем в связи с вопросом о религиозной политике ал-Махди.

Встретившись в самом начале своего правления с мощным антимусульманским восстанием в Мавераннахре, ал-Махди постарался ослабить раскол в мусульманском обществе примирением с шиитами: как мы видели, он освободил из тюрем участников восстаний, арестованных ал-Мансуром, а через два года, в 161 г. (9.Х.777–28.IX.778) сделал своим вазиром еврея Йа‘куба ибн Дауда, сторонника воинственного шиитского течения зайдитов, сына советника Насра ибн Саййара.

Это несколько ослабило напряженность внутри мусульманского общества, но, конечно, не ослабило претензий Алидов на высшую духовную власть, основанных на происхождении от Али и дочери пророка Фатимы.

Утверждая право Аббасидов на духовную власть, ал-Махди выдвинул новый аргумент вместо ссылки на завещание Абу Хашима, внука Али от Мухаммада ибн ал-Ханафии. Он обосновал это право происхождением от ал-Аббаса, дяди Мухаммада, который был старшим в роду и к моменту смерти пророка был главой рода. Это соответствовало представлениям арабов о наследовании власти в роде не от отца к сыну а от старшего брата к следующему по возрасту.

Это идеологическое новшество упоминает только один шиитский автор IX в., другие средневековые авторы молчат о ней. Видимо, оно не было оглашено официально в мечетях, как это было принято делать с важными государственными актами, а было высказано в достаточно узком кругу и существовало, так сказать, «для внутреннего употребления». К возвеличиванию ал-Аббаса приложили руку средневековые историки, не остановившиеся перед фальсификацией исторических фактов его биографии.

Конечно, ни эта, ни любая другая концепция права на власть не могла переубедить шиитов, особенно тех, кто обожествлял Али. Видимо, обострение идеологических противоречий выплеснулось в 166 г. (14.IX.782–5.IX.783) в отставке и аресте могущественного Йа‘куба ибн Дауда за симпатии и покровительство зайдитам, сторонниками которых были и его братья. Припомнились ему и секретарство отца у Насра ибн Саййара, а заодно пошла речь об исчезновении из казны 50 млн дирхемов. Йа‘куб был высечен и брошен в подземную тюрьму при дворце, где, как он вспоминал впоследствии, в темноте потерял счет времени. С его падением последовали гонения на связанных с ним людей.

Самым суровым гонениям подверглись вольнодумцы – зиндики. Понятие «зандака» очень расплывчато, оно объединяет различные формы религиозного вольномыслия, выходящего за пределы любых течений ислама. Обычно взгляды зиндиков связывают с различными иранскими верованиями: зороастризмом, маздеизмом, манихейством и даже буддизмом. Здесь не стоит углубляться в этот вопрос, поскольку имеющиеся у нас сведения о зиндиках, которых жестоко преследовали при ал-Махди, не позволяют судить о их взглядах.

Одна из первых экзекуций носила публичный характер: перед строем войска были разрезаны «книги» [41]зиндиков, а сами они подверглись порке. Для выявления зиндиков и их наказания был назначен специальный уполномоченный. Отмечается, что особую остроту эти преследования приобрели в 167 г. (5.VIII.783–24.VII.784). Во все концы страны был разослан приказ выявлять и наказывать зиндиков. Аресты касались и людей из халифского окружения. Так, был арестован секретарь халифа ал-Мансура Йазид ибн ал-Файд. Ему, правда, удалось бежать из тюрьмы и так укрыться, что его не смогли найти. В следующем году массовые казни произошли в Багдаде. К традиционным религиям, иудаизму и христианству, ал-Махди относился снисходительно, а порой и милостиво. Так, в ответ на жалобу мосульских христиан, что мусульмане пристроили свою мечеть к их церкви так, что это мешает входу в церковь и богослужению, ал-Махди распорядился мечеть снести и вместо нее выстроил мечеть в другом месте на собственные средства. В его дворце можно было встретить прислугу, открыто носившую нательные крестики. Встретив как-то молоденькую служанку с крестиком, он не возмутился, а только пошутил, в каком приятном месте находится этот символ христианства. Впрочем, в то же время он мог принудить группу арабов-христиан из племени танух принять ислам под угрозой казни одного из них, в силу того, что ислам считался религией, ниспосланной специально для арабов.