Мустафа Акийол - Исламский Иисус. Как Царь Иудейский стал у мусульман пророком

Были в этом послании даже отрывки, живо напомнившие мне мое собственное писание – Коран. Я был поражен, например, прочтя в этом каноническом писании такие слова:

Теперь послушайте вы, говорящие: «сегодня или завтра отправимся в такой-то город, и проживем там один год, и будем торговать и получать прибыль»; вы, которые не знаете, что случится завтра: ибо что такое жизнь ваша? пар, являющийся на малое время, а потом исчезающий. Вместо того, чтобы вам говорить: «если угодно будет Господу и живы будем, то сделаем то или другое», – вы, по своей надменности, тщеславитесь: всякое такое тщеславие есть зло. Итак, кто разумеет делать добро и не делает, тому грех. [2] Послание Иакова 4:13–17.

Поразился я, потому что отлично помнил очень похожий стих из Корана: «И (никогда) не говори (о совершении) чего-то: “Я это завтра совершу”, при этом не добавив: “Если на то будет Господня воля”» [3] Коран 18:23–24. .

Послание это так мне понравилось, что захотелось поделиться им с нашей неформальной группой изучения Корана – кружком друзей, который вот уже много лет собирался каждую неделю или две для чтения и обсуждения нашего писания и толкований на него. Друзья мои, верующие, но и думающие мусульмане, откликнулись с большим интересом, когда я сказал, что хочу прочитать им отрывок из христианской Библии. Они внимательно выслушали, и, как я и ожидал, услышанное им очень понравилось.

– Очень похоже на Коран, – заметил один из моих друзей.

– И здесь нет ни слова о том, что Иисус – Бог, – подхватил другой. – Ты уверен, что это из христианской Библии?

– Да-да, разумеется, – ответил я. – Это из Нового Завета, называется «Послание Иакова».

– Иакова? А кто такой Иаков? – спросил один из них.

Тут и сам я спросил себя: а в самом деле, кто такой этот Иаков?

В следующие несколько месяцев я выяснил, кто же такой Иаков, чье послание произвело на меня такое впечатление. Я узнал, что в истории христианства он известен как Иаков Праведный, что он был связан с Иисусом особенно тесными отношениями: если понимать Новый Завет буквально, выходит, что он приходился Иисусу родным братом. Дело в том, что после девственного рождения Мария, мать Иисуса, вышла замуж за человека по имени Иосиф и имела от него других детей, старшим из которых и был Иаков [4] Из евангелий от Матфея и от Луки мы узнаем, что Мария была замужем за человеком по имени Иосиф (Мф 1:18–25 и Лк 2:1-17). О том, что после Иисуса у них были дети, в Новом Завете прямо не говорится, однако так можно понять по упоминанию его братьев и сестер: «Не плотник ли Он, сын Марии, брат Иакова, Иосии, Иуды и Симона? Не здесь ли, между нами, Его сестры?» (Мк 6:3). См. также Мф 13:55–56. .

Узнал я и о том, что, несмотря на поразительную близость Иакова к Иисусу, послание его, краткий текст в три страницы, запрятанный в глубину Нового Завета, в истории христианства популярно никогда не было. Я прочел: в IV веке, когда ранние христиане составляли канон своего писания, Послание Иакова было признано «спорной книгой», и отцы церкви признали его с большой неохотой [5] James D. Tabor, Paul and Jesus: How the Apostle Transformed Christianity (New York: Simon and Schuster, 2012), p. 39. . И в более поздние времена в подлинности этого послания усомнились некоторые видные христиане: самый известный из них, пожалуй, Мартин Лютер, который открыто выступал против него, называя его «соломенным посланием».

Я понял, что, заметив эти странности в Послании Иакова – его расхождения с «обычным» христианством и любопытные созвучия с моей собственной верой, – натолкнулся на что-то важное. Но у меня не было времени изучить этот вопрос глубже. Я заканчивал диссертацию на совершенно иную тему – курдский вопрос в Турции, – а в следующие годы мое внимание полностью заняли другие тексты на политические и религиозные темы. Однако в свободное время я продолжал читать о раннем христианстве. И помнил об Иакове, как и о его старшем брате Иисусе.

Прошло около десяти лет с первой моей встречи с Новым Заветом, когда я решил посвятить этому любопытному предмету больше времени и усилий. Я приобрел и прочел десятки научных книг о раннем христианстве и историческом Иисусе. Все эти книги исчерканы синим и красным карандашом; однако, пожалуй, ни один отрывок из них не привлек моего внимания с такой силой, не заставил воскликнуть: «Вот оно!» в такой мере, как слова Джеймса Д. Тейбора, исследователя происхождения христианства и древнего иудаизма: