Андрей Десницкий - Христианство. Настоящее

В последние годы очень много говорилось о миссии – о действии церкви во внешнем мире по отношению к нецерковным людям. Но кажется, говорящие имели в виду разные, порой и вовсе несовместимые друг с другом вещи. У церковной миссии может быть три основные цели.

Расширить влияние церковных структур в нашем обществе. Это самое простое и понятное: достаточно поговорить с любым благочинным или просто даже настоятелем, чтобы узнать, как складываются у епархии отношения с губернатором или у прихода с местной администрацией, какие вопросы удается решить сразу, а какие нет, как выстроены отношения с общественными организациями, образовательными учреждениями и т. д.

Привести в церковь как можно больше людей. Строго говоря, именно эта цель обычно и считается миссионерской, и тут все далеко не так понятно: что значит «привести»? Я знаю людей, которые однажды приняли крещение, и на этом «закрыли вопрос» на долгие годы, если не навсегда. И если прежде крещения они чем-то еще интересовались, о чем-то спрашивали, к чему-то стремились, то теперь у них есть четкое представление, что всё самое главное сделано и заботиться ни о чем уже не надо. Вряд ли это можно назвать миссионерским успехом.

Познакомить людей со Христом. Эта цель уж совсем непонятна, спорна, неочевидна: как познакомить, кого, чем измерить количество «познакомившихся»? Такое и к делу не подошьешь, с тем же успехом можно подавать в епархию отчет о росте числа праведников или об интенсификации покаянного настроения.

Казалось бы, все три задачи по-своему прекрасны, над каждой из них стоит работать. Но хватит ли сил и времени на все три?

Возьмем для примера семью (церковь часто сравнивается с ней). О чем могут заботиться члены семьи? Например, о том, чтобы была крыша над головой, еда, одежда, чтобы отношения с соседями были нормальными. Или о том, чтобы в семье было побольше детей, чтобы бабушки и дедушки жили рядом с внучатами, почаще встречались и общались с ними. А можно и такую поставить себе задачу: чтобы в семье царила любовь.

Первая задача проста и конкретна, вторая уже посложнее, третья – самая сложная. И получается, что одни родители бросают все свои силы и всё свое время на решение первой: чтобы всё как у людей, дом полная чаша. Однако ребенок у них может вырасти избалованным, но несчастным и одиноким.

А пресловутая многодетность? Если рожать по принципу «как можно больше», денег в семье точно будет не хватать, да и родительское внимание и заботу уделить каждому намного сложнее. Есть многодетные состоятельные семьи, и тем более есть счастливые, но совершенно точно численность детей тут не ключ к успеху, а скорее усложнение задачи.

И если мы поставим главной целью любовь, то окажется, что эта цель формальными способами недостижима, что она вообще лежит в какой-то совершенно иной плоскости и количественные показатели для ее достижения неважны.

Словом, это не просто разные задачи, они нередко вступают в противоречие друг с другом уже просто потому, что силы и время у нас ограниченны, нас на всё не хватает. Можно выстроить прекрасные отношения с начальством, всех убедить в своей исключительной духовности – и потерять прихожан. Можно крестить целыми селами (сколько бывало таких миссионерских поездок по сибирским глухим уголкам), но это совсем не значит, что в мире станет больше христиан. А можно привести человека в храм, оставить его там одного со всеми искушениями и нестроениями и получить через некоторое время убежденного атеиста, который уверен, что уж теперь-то он знает о церкви всё и ничего в ней хорошего не видит.

Мне доводилось бывать в разных местах Сибири и видеть везде примерно одну и ту же картину: в городах, выросших на пустом месте или разросшихся в советское время, без давней православной традиции, число православных, посещающих рядовое воскресное богослужение, вполне сопоставимо с аналогичным числом протестантов. Причем местный священник, как правило, с тревогой отмечает, что число протестантов растет, а он даже не знает, что противопоставить их проповеди.

А я задамся таким вопросом. Вот, допустим, жил в этом городе человек, не слишком интересующийся религией. Наверное, крещеный, но из тех, кто заглядывает в храм раз в год на крестины-венчание-отпевание, в лучшем случае – еще и на Пасху, яички освятить, со свечкой на крестном ходу постоять. Но считался православным, просто еще «недостаточно воцерковленным» (а если говорить честно, то не видел он в воцерковлении никакого для себя смысла).