Коллектив авторов - «Ислам, имеющий мирную и добрую сущность». Дискурс о традиционном исламе в среде тюрок-мусульман европейской части России и Крыма

Идейными союзниками обновленцев в глазах автора являются те, кто поддерживает президента В. В. Путина. Вот что, в частности, пишет Дамир Мухетдинов о философе А. Г. Дугине:

Один из критиков упомянул о сомнительности таких фигур, как Бьюкенен и Дугин. Однако тот факт, что я ссылаюсь на них в своей работе, не означает, что я во всем солидарен с этими мыслителями. Мне достаточно того, что они оба являются консерваторами, оба придерживаются традиционных ценностей, оба поддерживают культурное многообразие и проводимый Путиным курс [350].

Таким образом, политическое кредо обновленчества – по крайней мере как его понимает Мухетдинов – это безоговорочная поддержка политики, проводимой Путиным. Одной из характерных черт выбранной обновленцами стратегии является лояльность по отношению к российскому государству и правящему режиму. Еще в 2007 г., будучи гостем передачи на Русской службе Би-би-си, Дамир Мухетдинов отмечал, что для него власть – это сакральное понятие. На вопрос журналистки, что делать, если власть чинит мусульманам препятствия в исповедании их религии, Мухетдинов отвечал:

А если препятствует, то эту власть нужно направлять, нужно за них молиться, но исламская акыда говорит: «И мы не рассматриваем вооруженные восстания против власти, потому что власть – это вещь сакральная». В священных преданиях говорится: «Лучше день несправедливой власти, чем 60 лет безвластия» [351].

В качестве консерватора позиционирует себя и другой обновленец – Рустам Батров. Он не формулирует четко свою политическую позицию, но поддерживает активное вмешательство государства в религиозные дела мусульман. Руководители муфтиятов, по мнению Батрова, – это в первую очередь чиновники, выполняющие порученную им руководителем страны задачу: «Муфтий не может не быть чиновником. По крайней мере, там, где у мусульманского народа есть своя государственность. Ислам признает только единоначалие, двоевластие у нас неуместно» [352]. Батров полагает, что «ислам как институция не может полноценно существовать вне государственного регулирования» [353]. Далее он развивает мысль о том, что «для мусульман исламской „церковью“ является само государство». Раз мы выбираем правителя государства, продолжает Батров, то соответственно мы можем доверить ему право назначать руководителя мусульманской общины – муфтия или иного чиновника, ответственного за осуществление конфессиональной политики [354].

Таким образом, по своим политическим взглядам Рустам Батров также придерживается умеренных консервативных взглядов, если следовать терминологии Мухетдинова.

Рассмотрение политических взглядов обновленцев позволяет лучше понять ту роль, которую они отводят мусульманской религии в современной России. По сути, их видение отношений ислама с государством – это российская версия кемализма. Ее отличительными чертами в сфере религии является жесткое регулирование любой религиозной активности со стороны государства и стремление сформировать секуляризированную версию ислама. Одним из характерных признаков последней является вытеснение норм и принципов шариата из общественной сферы даже там, где действующее законодательство позволяет беспрепятственно их применять (ношение хиджабов в общественных учреждениях, порядок выполнения пятикратной молитвы, соблюдение поста в месяц Рамадан и др.).

Кемалистская концепция конфессиональной политики в отношении ислама неизбежно вступает в противоречие с традиционалистским подходом. В вопросах отношений мусульманского сообщества с государством в последние десять лет принято обращаться к концепции «традиционного ислама». Одним из ключевых принципов, лежащих в ее основе, является лояльность по отношению к государству [355]. Однако лояльность эта строится на некоем консенсусе: так называемое официальное мусульманское «духовенство» поддерживает государство (вернее, конкретный политический режим) в обмен на неприкосновенность религиозной сферы и возможность практиковать, пусть и с определенными ограничениями, свою религию [356].

Концепция обновленцев открывает для государства гораздо больше возможностей при осуществлении контроля над исламом. Власти предлагается не просто полная поддержка внутри- и внешнеполитического курса, но усеченная версия ислама, которая не на административно-правовом, а на догматическом уровне позволяет снижать религиозность мусульман. В результате принятия доктрины обновленцев ислам может быть низведен с уровня религиозных практик до уровня философского мировоззрения [357].