Коллектив авторов - «Ислам, имеющий мирную и добрую сущность». Дискурс о традиционном исламе в среде тюрок-мусульман европейской части России и Крыма

Для того чтобы сделать административную карьеру в муфтияте, тратить как минимум десять лет жизни на получение образования, о котором говорит Мухетдинов, представляется бесполезным занятием. Пока молодой человек будет изучать ислам как исламовед, а затем как мусульманский теолог или, наоборот, писать и защищать основанные на изучении арабографичных рукописей диссертации, проводя время в библиотеках и архивах, те позиции, на которые он сможет претендовать в системе ДУМ РФ, будут заняты другими.

Таким образом, мы опять должны вспомнить институт муфтията, с которого я начал эту главу. Сам этот институт не требует от лиц, занимающих должности муфтиев, глубоких богословских знаний и квалификации богослова. Из всех руководителей федеральных и крупных региональных муфтиятов только два человека – председатель Духовного управления мусульман Республики Татарстан Камиль Самигуллин и, с рядом оговорок, председатель Центрального духовного управления мусульман Талгат Таджуддин – являются муфтиями в изначальном смысле этого слова, то есть богословами, имеющими необходимую квалификацию для вынесения фетв [343]. Политическая идеология обновленцев

Изучение вопроса о мусульманских обновленцах в современной России будет неполным без рассмотрения их политических взглядов. Однако сделать это не так просто: о своих политических воззрениях представители обновленческого движения в российском исламе, как правило, предпочитают не говорить публично. Это замечание справедливо по отношению к Т. Ибрагиму, А. Садриеву и отчасти к Р. Батрову. Что касается Д. Мухетдинова, то он, как правило, ограничивается лишь общими формулировками. Так, в частности, говоря о политической платформе обновленчества, он пишет:

Я убежден, что на современном этапе российское мусульманство является носителем следующих принципов: многополярности, защиты традиционных ценностей, традиционной поликультурности и умеренного консерватизма [344].

Далее Мухетдинов посвящает по одному абзацу каждому из перечисленных принципов. В частности, о защите традиционных ценностей говорится следующее:

Защита традиционных ценностей предполагает активное отстаивание тех ценностей, которые отражают выработанные нормы поведения и отношения к действительности и которые явным образом сформулированы в наставлениях мировых религий. Таковое отстаивание необходимо перед лицом постмодернистской критики и релятивизации всех форм идентичности [345].

Таким образом, Мухетдинов использует свой излюбленный прием: объясняет то или иное понятие с помощью наукообразных слов и выражений, не раскрывая при этом содержания последних. Слово «традиция» подразумевает, помимо прочего, воспроизводимость в поколениях определенных норм поведения. Мухетдинов же фактически настаивает, что традиция – это «нормы поведения и отношения к действительности», заключающиеся в текстах мировых религий.

Что касается еще одного принципа – умеренного консерватизма, то, по мнению Мухетдинова, он состоит в том, что российское мусульманство «стремится сочетать принципы исламского вероучения с современным образом жизни» [346]. «Благодаря гибкости и умеренности, – пишет Мухетдинов, – оно (российское мусульманство. – Р. Б. ) способно вбирать в себя все лучшее, что дает современная цивилизация, а также мусульманская, европейская и российская интеллектуальная традиция. Однако оно все же уверенно придерживается нравственных принципов, завещанных нам Пророком (мир ему)» [347]. Что представляет собой умеренный консерватизм, Мухетдинов не поясняет.

В публикациях Мухетдинова неоднократно встречаются упоминания о евразийстве как оптимальной, с его точки зрения, идеологии для современной России. Идейную платформу для участия мусульман в евразийском проекте и в конструировании новой евразийской идентичности Мухетдинов видит исключительно в правой идеологии. В его текстах можно встретить такие пропагандистские штампы:

…как показывают события последнего года, евроатлантизм ведет явную идеологическую и политическую войну с Россией, ему противно все то, что характеризует Россию как самостоятельную цивилизацию консервативного типа [348].

Мухетдинов утверждает, что западная либерально-демократическая модель «не соответствует социокультурным особенностям нашей уникальной цивилизации» [349]. В чем состоят эти особенности, автор опять не поясняет. Да и сам Запад, рисуемый Мухетдиновым, является таким же вымышленным, как Восток в представлении ранних евразийцев.