Коллектив авторов - «Ислам, имеющий мирную и добрую сущность». Дискурс о традиционном исламе в среде тюрок-мусульман европейской части России и Крыма

3. Все, кого называют «коранитами» в России, предпочитают другой термин для самоидентификации [287].

Я считаю наиболее приемлемым для характеристики сторонников реформ и обновления в исламе термин «обновленцы». Прежде всего, понятие «обновленцы» шире понятий «модернисты» и «джадиды» («джадидисты»), имеющих определенную коннотацию. Понятие «обновленчество» допускает более широкий спектр интерпретаций. Неслучайно председатель ДУМ РФ Равиль Гайнутдин – непосредственный начальник Д. Мухетдинова – назван последним «одним из ведущих представителей обновленческого движения в современной России» [288]. Кроме того, обновленчество этимологически связано с джадидизмом. И наконец, слово «обновленцы» часто используется как самоназвание теми, кого принято именовать в публицистических текстах коранитами.

С определенными оговорками по отношению к так называемым коранитам можно было бы использовать хорошо известный в мусульманском богословии термин ахл ал-Коран (люди Корана). Однако в таком случае в отношении их оппонентов следовало бы использовать определение ахл ал-хадис (люди Предания), что не вполне соответствует идейным воззрениям тех, кого принято в рассматриваемой полемике именовать традиционалистами, или консерваторами. Сами они предпочитают называть себя суннитами, последователями ахл ас-сунна ва-л-джама‘а (люди Сунны и согласия), реже – «традиционалистами». Имелись определенные попытки представить данную группу как кадимистов в качестве второго элемента дихотомии «джадиды – кадимисты». Однако они оказалась не вполне удачными. Во-первых, как уже отмечалось выше, термин «джадиды» («джадидисты») не получил широкого распространения для обозначения сторонников обновления в современном российском исламе. Во-вторых, понятие «кадимисты», подобно «джадидам», имеет определенное историческое значение, которое не может быть автоматически перенесено в реалии XXI столетия [289].

Оппоненты традиционалистов иногда используют по отношению к ним пейоратив «хадисиды» [290](антоним «коранитов»). Определение подхода традиционалистов к Сунне как хадисоцентричного в целом можно признать допустимым, однако производное от этого слова «хадисоцентристы» не используется и навряд ли приживется.

У традиционалистов нет определенного идейного лидера. Одним из инициаторов появления упомянутой выше фетвы «О коранитах» является муфтий Саратовской области, председатель Духовного управления мусульман Поволжья Мукаддас Бибарсов [291].

Мы еще вернемся к тексту этой фетвы как ключевому документу в рассматриваемой полемике. Пока же следует указать, что, несмотря на подзаголовок фетвы, указанный при публикации одним из ее авторов Шамилем Аляутдиновым, в самом тексте ничего не говорится о коранитах. Не называются и конкретные носители тех идей, которые призвана осудить фетва.

Сделано это, судя по всему, не случайно. Причин тут может быть несколько. Одна из наиболее очевидных: непонимание авторами фетвы того, кто входит в группу так называемых коранитов. На это косвенно указывает комментарий Шамиля Аляутдинова, сделанный в связи с изданием фетвы:

Я сам особо не сталкивался, но есть такое движение, которое называется «кораниты»… Мне их было не особо интересно изучать, я в эти дебри не влезаю, но проблема есть: то там, то здесь я слышал, что вроде как их называют «коранитами» [292].

Действительно, несмотря на то что в публицистических текстах на мусульманских сайтах к коранитам относят конкретных людей [293], не существует достоверных свидетельств, подтверждающих, что они не только составляют что-то наподобие единой организации (неважно, с горизонтальной или вертикальной системой управления), но и координируют свои действия друг с другом. По крайней мере, сами обновленцы, признавая существование у них близких взглядов на целый ряд проблем мусульманского сообщества в России, категорически отрицают, что «сверяют часы друг с другом» [294].

При наличии общей идеологической платформы, сводящейся к необходимости переосмысления роли Сунны в жизни мусульман, обновленцы по-разному формулируют свое идеологическое кредо. К примеру, Дамир Мухетдинов позиционирует себя как сторонника реформ [295]. В то же время Арслан Садриев, напротив, утверждает, что он подлинный традиционалист и лишь призывает к правильному пониманию того смысла в тексте Корана, который был заложен Аллахом [296]. Однако некоторые идеи, которые высказал А. Садриев в известном интервью электронной газете «Бизнес Онлайн», свидетельствуют как раз о том, что он придерживается крайних реформистских взглядов на догматическую сторону мусульманской религии [297]. Другой обновленец – Рустам Батров – также утверждает, что выступает против реформы. Одна из его книг так и названа: «Вместо реформы» [298]. В ней он предлагает вместо реформирования ислама правильно интерпретировать имеющиеся положения Корана и Сунны. Но революционная (по радикальности выдвигаемых лозунгов) интерпретация текста Священной Книги и преданий, к которой призывает Батров, является по сути призывом к реформированию догматической стороны мусульманской религии.