Коллектив авторов - Иисус. Все мировые исследования

Это не значит, что мы должны отказываться от диалога с археологией. Но требуется более сложный подход, учитывающий и нюансы, и понимание различных археологических тенденций, методов и предпосылок. Кроме того, здесь необходима «герменевтика подозрения», особенно тогда, когда археологи позволяют себе всеобъемлющие интерпретации, разработанные под влиянием общественных наук [304] R. A. Horsley, Archaeology, History, and Society in Galilee: The Social Context of Jesus and the Rabbis (Valley Forge, Pa.: Trinity Press International, 1996); M. Sawicki, Crossing Galilee: Architectures in Contact in the Occupied Land of Jesus (Harrisburg: Trinity Press International, 2000). . Они связаны с макросистемами, которых в регионе, возможно, никогда и не было. Но как быть с реальными взаимодействиями на микроуровне, проявленными в семейной жизни или родовой структуре повседневной жизни обычных людей? Если мы хотим как можно точнее представить то, в каком окружении проходила галилейская миссия Иисуса, мы должны прежде всего яснее различить особые типы поселений, которые обычно широко описываются как города, поселки и деревни. Как отличалась жизнь в поселениях разного рода? И какие факторы играли ведущую роль при определении их этоса, иными словами – привычек, нравов, характера, обычаев? Экономические – скажем, натуральное или рыночное хозяйство, или хозяйство смешанного типа? Социальные – наличие элит, слуг, родовых групп, или «иных» формирований? Или культурно-религиозные – монокультурный или смешанный тип? [305] S. Freyne, «Town and Country Once More: The Case of Roman Galilee», Archaeology and the Galilee: Texts and Contexts in the Greco-Roman and Byzantine Periods (ed. D. R. Edwards and C. T. McCollough; SFSHJ 143; Atlanta: Scholars Press, 1997), с. 49–56. Когда я последний раз был в Галилее, на Голанских высотах, я снова вспомнил о том, как близко друг к другу находились Гамла и Гиппос (Сусита) – но как сильно отличались их этосы! Андреа Берлин, исследовав керамику из Гамлы, ставит интереснейший вопрос о том, как менялись в городе образцы коммунальных социальных отношений, однако следует дождаться результатов исследования в Гиппосе, прежде чем проводить окончательное сравнение [306] A. Berlin, Gamla I: The Pottery of the Second Temple Period (IAA Reports 29; Jerusalem: Israel Antiquities Authority, 2006); A. Segal and M. Eisenberg, «The Spade Hits Sussita», BAR 32.3 (2006): 40–51, 78. . Примерно так же все обстоит и с изучением крупных центров, скажем, таких как Иотапата и Хирбет-Кана – и, с другой стороны, Сепфорис. Иосиф Флавий упрекает Сепфорис за нейтралитет в дни восстания 66 г. н. э. и отмечает, что город, «окруженный многочисленными селениями», мог оказать помощь восставшим, если бы хотел ( Жизнь 346). Какова была связь между этими деревнями и центром? Подразумевает ли Иосиф Флавий, что город мог ожидаемо получать от деревень ресурсы и рассчитывать на помощь, если ему требовалась защита? И если это так, то касалось ли это всех деревень Нижней Галилеи – или только тех, что располагались в непосредственной близости от центра? И было ли так всегда – или лишь в период кризиса? Какое место в иерархии галилейских персоналий и поселений предстояло занять жителям Иотапаты и Каны? [307] D. A. Bayewitz and I. Perlman, «The Local Trade of Sepphoris in the Roman Period», IEJ 40 (1990): 153–172; D. A. Bayewitz and M. Aviam, «Iotapata, Josephus and the Siege of 67: Preliminary Report», JRA 10 (1997): 131–165; D. Edwards, «Khirbet Qana: From Jewish Village to Christian Pilgrim Site», The Roman and Byzantine Near East (ed. J. H. Humphrey; 3 vols.; JRASS 14, 31, 49; Ann Arbor, Mich., and Portsmouth, R. I.: Journal of Roman Archaeology, 1995–2002), 3:101–132. И что можно сказать о еще менее значимых местах, упомянутых вскользь – Гарисе, Асохисе и Назарете?

Еще один аспект обращения к археологии в изучении исторического Иисуса – это ряд широко распространенных обобщений. Как нам не устают повторять, в Галилее жили прежде всего крестьяне. Тем не менее, как верно отмечает Фрэнсис Джеральд Даунинг, эта картина «стандартизирована, монохромна, а прояснять ее призваны антропологические исследования существующих крестьянских сообществ, проводимые исследователями [мужчинами] с XIX столетия до середины XX в.» [308] F. G. Downing, «In Quest of First-Century С. Е. Galilee», CBQ 66 (2004): 78–97, цит. с. 81. . Другие стереотипы – «языческая Галилея»; Галилея, не знающая Торы; Галилея зелотов – почерпнуты прямо из древних источников, и никто не пытается допустить даже мысли о предубежденности этих источников или проверить их на соответствие конкретным историческим реалиям. Сам Даунинг утверждает, что сперва нам нужно понять, каким образом так называемые галилейские крестьяне были связаны со своим непосредственным окружением. Вслед за работой Пьера Бурдьё, посвященной крестьянам-берберам в доколониальном Алжире, Даунинг, говорит, что для крестьян характерен габитус, иными словами, «диапазон выбора действий, “контролируемая импровизация”, с которой развиваются люди одной национальности в сообществах». Это подразумевает, что в самой сути крестьянина скрыта гибкость, и многое зависит от того, каким образом отдельные люди адаптируются к воспринятым образцам поведения, принятым в каком-либо регионе. Согласно Бурдьё, для бербера-крестьянина прежде всего характерна сильная привязанность к земле: «Труд был общественной функцией, обязанностью любого, кого заботил его облик в собственных глазах и в глазах сообщества, и это не имело отношения ни к доходам, ни к выручке – в противоположность капиталистической экономике, для которой цель труда – получать деньги и подчиняться логике прибыли и дохода» [309] Там же, с. 84. .