Коллектив авторов - Иисус. Все мировые исследования

Исследователи, которые предполагают, что рассказы о явлениях Иисуса после воскресения и о пустой гробнице повествуют об исторических фактах, как правило, делают и следующий шаг – на их взгляд, при таких свидетельствах необходимый. Наилучшим объяснением обоих преданий, поддерживающих друг друга, они считают предположение, согласно которому Иисус на самом деле телесно воскрес. По их утверждениям, никакие иные исторические объяснения, на их взгляд, не могут соперничать с тем, что воскресение Иисуса – исторический факт. Воскресение Иисуса, по их мнению, было не только предметом веры его последователей, но и историческим событием. Самые известные представители этой позиции – Вольфхарт Панненберг [2388], Уильям Лейн Крэйг [2389]и, в последнее время, Николас Томас Райт [2390]. Желая избежать возражения, что их выводы обусловлены религиозными взглядами, некоторые интерпретаторы сознательно отказываются от упоминаний о Боге: вместо того чтобы говорить – как новозаветные авторы – что Бог воскресил Иисуса из мертвых, они говорят просто, что Иисус телесно воскрес из мертвых [2391]. Другие объяснения – скажем, понимание воскресения Иисуса как метафоры, призванной выразить его постоянное присутствие в Церкви, или, говоря христологическим языком, его вознесение «одесную Бога» и превращение его земной жизни в жизнь небесную – кажутся недостаточными. Воскресение необходимо понимать буквально и телесно, если христианская проповедь воскресения Иисуса хочет обрести хоть какое-то значение в современном мире.

Выше мы указывали: такое представление о воскресении Иисуса как об историческом факте вносит путаницу в наши методики [2392]. Да, историки регулярно пытаются объяснить свидетельства, найденные в источниках, однако в этом случае интерпретаторы явно переступают границы своей дисциплины. Они сужают термин «воскресение» лишь до одного значения: буквального превращения трупа Иисуса в живое тело. В то же время ученые, считающие воскресение Иисуса историческим событием, часто подчеркивают, что с Иисусом произошло не «оживление», а именно воскресение [2393]. Они утверждают, что его воскресшее тело более не подвержено смерти, что оно может по мановению мысли менять свое положение в пространстве, в том числе проходить через твердые тела, и так далее. Это не только расширение исторического воображения за пределы научной дисциплины, но и предположение, не основанное на нормальных эмпирических свидетельствах. Павел, наш древнейший и наиболее надежный источник, описывает воскресшее тело как нетленное, славное, мощное, приводимое в движение Духом, в отличие от физического тела, приводимого в движение душой, что характерно для нашего нынешнего существования. Канонические Евангелия приписывают воскресшему телу Иисуса свойства, которыми не обладает ни один иной человек: Иисус появляется из ниоткуда и исчезает внезапно. Такие утверждения эмпирически не проверить [2394], и неудивительно, что древнейшие пласты новозаветных преданий о воскресении снова и снова описывают воскресение как деяние Бога. Как правило, эти утверждения звучат в двух формах: как исповедание веры в то, что Бог воскресил Иисуса из мертвых [2395], и как часть описаний Бога, о котором, помимо прочего, говорится, что он воскресил Иисуса из мертвых [2396]. Эти вероисповедные формулы [2397]не сообщают нам никакого исторического содержания и не исходят из исторических умозаключений. Они описывают божественное деяние, которое соприкоснулось с человеческой историей, – «словно касательная к окружности» [2398], если вспомнить известные слова Карла Барта, – и оставило в человеческом опыте лишь отголоски, отдельные моменты встреч с воскресшим Иисусом. Однако и эти моменты и могут, и должны быть предметом исторического исследования. Они описаны в наших источниках, и их можно исторически изучить. Далее мы предложим некоторые направления работы по этой теме.

Воскресение в иудаизме и христианстве: расхождение концепций

Общая ошибка многих исследований о воскресении Иисуса – предположение, согласно которому христианские источники дают нам относительно целостную и непротиворечивую картину того, что имели в виду последователи Иисуса, говоря, что он воскрес из мертвых [2399]. Такое заявление едва ли оправдано, если вспомнить разнообразие идей, надежд и ожиданий, связанных с воскресением как в иудаизме периода Второго Храма, так и в раннем христианстве [2400]. Хотя воскресение, как подчеркивает Николас Томас Райт [2401], не было просто метафорой «жизни после смерти», а означало некое восстановление жизни во плоти после «жизни после смерти» – эта жизнь во плоти воображалась очень по-разному. Например, Дан 12:2–3 декларирует, что праведники воссияют, как звезды; 2 Мак 7:9–23, 2 Вар 50:2–4 и Ор. Сив 4:179–191 ожидают, что к усопшим вернутся плоть, дух и жизнь; Мк 12:25 говорит, что воскрешенные из мертвых будут жить, как ангелы; Мк 6:14 свидетельствует о вере в воскресение как новое воплощение. Более того, по-разному мыслятся и взаимоотношения между мертвым и воскрешенным телом. Если, например, Иез 37:1–14 и Дан 12:2–3 исходят из того, что кости и мертвая плоть умерших составят «материю», которая будет использована при воскресении, 2 Мак 7:22–23 и 7:28 сравнивают воскресение мучеников с творением ex nihilo : даже если от земной жизни мученика ничего не осталось, Бог властен воскресить его из ничего [2402]. В отношении к воскресению Иисуса в Новом Завете это разнообразие мнений, насколько мы можем судить, заметно сужается, однако не исчезает полностью. Некоторые древнейшие тексты, скажем, Флп 2:9–11 [2403], говорят о воскресении Иисуса как о вознесении на небеса [2404]; другие, такие как 1 Кор 15:35–50, проявляют интерес к отличительным особенностям жизни по воскресении; третьи, например Ин 20:25, подчеркивают ее неразрывную связь с земным существованием [2405]. В то же время гностические писания либо отрицают, либо решительно переосмысляют телесный характер воскресения Иисуса [2406]. Это неудивительно, учитывая характерное для гностической мысли отрицательное отношение к тварному миру. Гностические диалоги, связанные с периодом после воскресения, изображают, как воскресший Иисус преподает немногим избранным эзотерическое учение [2407]. Как бы ни объяснять такое развитие предания [2408], оно, несомненно, представляет собой одну из ветвей христианской традиции. Такое разнообразие должно бы предостеречь интерпретаторов, слишком быстро приходящих к выводу о том, что у ранних христиан, в отличие от их современников-иудеев, имелась единая и четкая концепция воскресения, основанная на опыте общения с воскресшим Иисусом.