Коллектив авторов - Иисус. Все мировые исследования

Я приведу и примеры такой путаницы, и краткий обзор основных проблем, обсуждаемых в исторических исследованиях воскресения Иисуса, а потом предложу несколько направлений дальнейшей работы, учитывающих и сущность историографии, и фрагментарность и разноречивость наших источников. И вот мой главный вопрос: до какой степени способен историк – именно как историк – воссоздать события, последовавшие за распятием Иисуса, и проверить утверждение, что Иисус воскрес из мертвых?

Помимо нескольких признанных работ, посвященных воскресению Иисуса (их авторами, помимо прочих, стали Джон Доминик Кроссан [2364], Герд Людеман [2365], Уильям Лейн Крэйг [2366], Николас Томас Райт [2367]и Дейл Эллисон [2368]) и привлекших внимание широкой публики [2369], есть и множество других публикаций на эту тему [2370]. Даже самый краткий их обзор неизбежно бы вышел далеко за пределы объема нашей статьи, а потому здесь мы отметим и обсудим лишь некоторые общие тенденции.

Исторические труды, посвященные воскресению Иисуса, как правило, содержат критические исследования рассказов о явлениях Иисуса после воскресения и о пустой гробнице. Те, кто признает историческую достоверность первых сообщений, настаивают на том, что речь идет о реальных – объективно реальных – явлениях воскресшего Иисуса, а не о субъективных видениях или галлюцинациях. Иначе говоря, эти явления свидетельствуют о том, что нечто необычное произошло с самим Иисусом, а не с его учениками. В то же время резкий переход учеников от отчаяния к триумфу, от боязливости к отваге – вплоть до готовности умереть за свою веру – сам по себе оказывается ярчайшим свидетельством того, что с ними произошло нечто экстраординарное, и это следует принять во внимание. Хронологически первым свидетельством об этом, как признают все, становится свидетельство апостола Павла. Его рассуждение о воскресшем теле как σῶµα πνευµατικόν в 1 Кор 15:35–57 принимается как доказательство того, что он видел воскресшего Иисуса в телесной форме. Более того, список других очевидцев в 1 Кор 15:5–7, многие из которых в то время, когда писал Павел, были еще живы, принимается как дополнительное свидетельство о том, что явления Иисуса были объективными событиями и что их подтверждали свидетели, достойные доверия. Поскольку время от времени Иисус являлся и большим группам людей – скажем, двенадцати апостолам и пятистам ученикам, – крайне маловероятно, что эти видения были галлюцинациями [2371]. Апостол Павел сравнивает свой опыт с их опытом, и в этом видят указания на то, что явления эти были одного рода: людям являлся воскресший Иисус в телесной форме. В словах Павла: «А после всех явился и мне, как некоему извергу» (1 Кор 15:8) усматривают подтверждение того, что явления Иисуса были ограничены неким временным отрезком и что после того, как Иисус явился Павлу, о других подобных явлениях апостол не знал [2372].

Другую сторону спектра занимают исследователи, более склонные расценивать эти явления как субъективные видения [2373], рожденные горем и чувством вины, которые овладели последователями Иисуса после его смерти [2374], и питаемые ожиданием того, что Бог докажет его правоту [2375]. Такие исследователи отмечают многочисленные несоответствия между списком очевидцев в 1 Кор 15:5–7 и евангельскими повествованиями – скажем, указывают на то, что Павел совсем не упоминает женщин, или на то, что его слова о «пятистах братиях» нигде больше в Новом Завете не появляются.

Стандартные аргументы в пользу историчности сообщений о пустой гробнице [2376]звучат так: эти сообщения не приукрашены и в них нет цитат из Писания, что доказывает их древность [2377]; в них не звучит эсхатологическая надежда последователей Иисуса, что указывает на очень раннюю форму, еще не затронутую богословскими интересами Церкви [2378]; свидетельство женщин в иудаизме не имело большого юридического значения – и это доказывает, что истории подлинны, а не выдуманы [2379]. Важную роль играют и аргументы в пользу историчности того, что погребение Иисуса устроил Иосиф Аримафейский: они подтверждают предание о местонахождении гробницы Иисуса и, следовательно, историчность рассказов о пустой гробнице [2380].

Ученые, ставящие историчность пустой гробницы под сомнение, указывают, что у нас нет никаких свидетельств того, будто эти рассказы существовали еще прежде Евангелия от Марка, которое обрело форму более чем через тридцать лет после смерти Иисуса. Апостол Павел не упоминает о пустой гробнице, в чем видят знак того, что ему эта история была неизвестна [2381]. Свидетельство женщин понимается как литературный прием, изобретенный Марком, чтобы объяснить, почему об этой истории не знали в Древней Церкви: женщины никому об этом не рассказали [2382]. Историчность погребения тела Иисуса Иосифом Аримафейским ставится под вопрос на основании широко распространенной римской практики оставлять тела казненных без погребения или сваливать их в общую могилу [2383]. Сообщение о том, что женщины нашли пустую гробницу, интерпретируется как легендарный вымысел и как дальнейшее развитие веры в воскресение, сложившейся на основе рассказов о явлениях Иисуса [2384]. Есть и альтернативные гипотезы: говорят, что гробница, о которой сообщают Евангелия, была лишь временной, а потом, по окончании субботы, Иосиф Аримафейский забрал оттуда тело и похоронил его как полагается [2385], – а еще говорят, будто женщины пришли не к той гробнице [2386]. В этих случаях сообщение о том, что женщины обнаружили пустую гробницу, рассматривается как исторически достоверное, однако с иными последствиями для веры в воскресение [2387].