Дамир Мухетдинов - Трансформация парадигмы перевода Корана на латинский язык - между полемикой и наукой [научная статья]

Nec verbum verbo curabis reddere, fidus Interpres, etc [48] «Как истинный переводчик, ты позаботишься о том, чтобы переводить не слово в слово» (Гораций). .

Он перевел текст слово в слово. Он не выразил мысли Корана, а перевел на варварскую латынь слова, его составляющие. Хотя этот перевод ничего и не оставил от красоты оригинала, он все же предпочтительнее, чем перевод Дю Рье. Мараччи добавил научные примечания и огромное количество цитат из мусульманских ученых на арабском языке; причем он тщательно выбирал те из них, которые предоставляли ему наибольшее количество материала. Его можно упрекнуть за то, что он слишком сильно отдался своему пылкому рвению и, не уважая звание писателя, осквернил свое перо грубейшими оскорблениями» [49] Le Coran. Traduit de l’arabe, accompagné de notes, précédé d’un abrégé de La Vie de Mahomet, tiré des écrivains orientaux les plus estimés. Traduction par Claude-Étienne Savary. Première partie. G. Dufour, Libraire, 1821. P. IX. .

Рассмотрение эволюции парадигмы перевода Корана на латинский язык с XII в. по XVIII в. показывает, что с течением времени полемическая составляющая, не теряя своей актуальности, оказывается выведенной за пределы перевода как такового. В переводе Роберта Кеттонского научная составляющая достаточно весома (в противном случае перевод не мог бы быть выполнен), однако она была в значительной степени подчинена тенденциозной полемике и скрыта за ней.

Начиная с перевода Марка Толедского наблюдается процесс разделения науки и полемики. Его завершение мы видим в переводе Л. Мараччи — полемика оказывается внешней по отношению к научному переводу; она все еще продолжает «обосновывать» его, но уже исключительно внешним образом. Издание Л. Мараччи доводит до своеобразного логического предела как «опровержение», так и исследование, но они оказываются отделенными друг от друга в содержательном плане. Полемика перестала в какой-либо значимой степени определять работу с источником. Этим самым было подготовлено рождение собственно научного, нейтрального подхода к переводу Корана, который успешно развивается и в наши дни. Его парадигму можно в самом общем виде определить следующим образом: 1) опора на массив объективных фактов и сведений, а также на различные обоснованные интерпретативные стратегии; 2) Коран предстает в качестве религиозного, исторического, литературного памятника , который 3) должен быть объективно и всесторонне изучен и максимально аутентично отображен в языке-реципиенте. Безусловно, научная парадигма перевода Корана весьма неоднородна и с течением времени претерпевала значительные изменения, однако ее основополагающие принципы остаются неизменными.

Afnan F. Translation and the Qur‘an // Leaman O. (ed.) The Our‘an: an Encyclopaedia. Great Britain: Routledge, 2006. Pp. 657-669.

Bozbin H. Translations of the Qur'an. Encyclopedia of the Qur'an. Vol IV. Leiden: Brill, 2004. Pp. 340-354.

Burman Th.E. European Qur'an translations, 1500—1700 // Thomas D., Chesworth J. (eds.) Christian-Muslim Relations. A Bibliographical History. Volume 6. Western Europe (1500—1600). Leiden: Brill, 2015. Pp. 25-34.

Catlos B.A. Kingdom of Faith. A New History of Islamic Spain. New York: Basic Books, 2018. Xi, 482 p.

Cecini U. Main Features of Mark of Toledo's Latin Qur'an Translation // Al-Masāq, Vol. 25, No. 3, 2013. Pp. 331-344.

D'Alverny M.-Th. Deux traductions latines du Coran au Moyen Age // Archives d'histoire doctrinale et littéraire du Moyen Age. Vol. 16 (1947—1948). Pp. 69-131.

D'Alverny M.-Th. Pierre le Vénérable et la légende de Mahomet // A Cluny. Fêtes et Cérémonies liturgiques en l'honneur des saints Abbés Odon et Odilon. Congrès scientifique de juillet 1949. Dijon: Société des Amis de Cluny, 1950. Pp. 161-170.

De la Cruz Palma Ó., Hernandez C.F. Lex Mahumet pseudo-prophete que arabice Alchoran, id est collectio preceptorum, vocatur // Thomas D., Mallet A. (eds.) Christian-Muslim Relations. A Bibliographical History. Volume 3 (1050—1200). Leiden, Boston: Brill, 2011. Pp. 510-515.

Elmarsafy Z. Translations of the Qur'an: Western Languages // The Oxford Handbook of Qur'anic Studies. Oxford: Oxford University Press, 2020. Pp. 541-551.

Formisano L. La più antica (?) traduzione italiana del Corano e il Liber Habentomi di Ibn Tūmart in una compilazione di viaggi del primo Cinquecento // Critica del testo. No. 7, 2004. Pp. 651-696.

Fuck J. Die arabischen Studien in Europe. Leipzig, 1955. Viii, 335 p.

Glei R.F., Tottoli R. Ludovico Marracci at work. The evolution of his translation of the Qur'an in the light of his newly discovered manuscripts. With an edition and a comparative linguistic analysis of Sura 18. Wiesbaden: Harrassowitz Verlag, 2016. 188 p.

Iogna-Prat D., Tolan J. Summa totius haeresis ac diabolicae sectae Saracenorum siue Hismahelitarum, Summa totius haeresis Saracenorum // Thomas D., Mallet A. (eds.) Christian-Muslim Relations. A Bibliographical History. Volume 3 (1050—1200). Leiden: Brill, 2011. Pp. 606-607.

Hamilton A. The Quran in Early Modern Europe // Schaeps J. et al. (eds.) Oostersche weelde: De Oriënt in westerse kunst en cultuur. Met een keuze uit de verzamelingen van de Leidse Universiteitsbibliotheek. Leiden: Primavera Pers, 2005. Pp. 131-143.

Hamilton A. L'Alcoran de Mahomet // Christian-Muslim Relations. A Bibliographical History. Volume 9. Western and Southern Europe (1600—1700). Leiden, Boston: Brill, 2017. Pp. 453-465.

Hamilton A. Lutheran Islamophiles in Eighteenth-century Germany // For the Sake of Learning. Essays in honor of Anthony Grafton. Leiden: Brill, 2016. Pp. 327-343.

Hamilton A. Western Attitudes to Islam in the Enlightenment // Middle Eastern Lectures. No. 3, 1999. Pp. 69-85.