Джон Бартон - История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре [litres]

После эпохи Вавилонского плена поразительным развитием иудаизма стало олицетворение Торы, чем-то похожее на олицетворение Премудрости. Особенно ясно это видно в Книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова (середина II века до нашей эры). Ее автор первым перенимает олицетворение Премудрости из восьмой главы Книги Притчей – и развивает его образность:

Премудрость прославит себя

и среди народа своего будет восхвалена.

В церкви Всевышнего она откроет уста свои,

и пред воинством Его будет прославлять себя:

«я вышла из уст Всевышнего

и подобно облаку покрыла землю;

я поставила скинию на высоте,

и престол мой – в столпе облачном;

я одна обошла круг небесный

и ходила во глубине бездны.

Но потом он переходит в новую тональность – и связывает Премудрость именно с Израилем:

В волнах моря и по всей земле

и во всяком народе и племени имела я владение:

между всеми ими я искала успокоения,

и в чьем наследии водвориться мне.

Тогда Создатель всех повелел мне,

и Произведший меня указал мне покойное жилище и сказал:

поселись в Иакове

и прими наследие в Израиле.

Прежде века от начала Он произвел меня,

и я не скончаюсь во веки.

Я служила пред Ним во святой скинии

и так утвердилась в Сионе.

И чуть дальше в этой главе мы обнаруживаем, что Премудрость и Тора – на самом деле одно и то же:

Все это – книга завета Бога Всевышнего,

закон, который заповедал Моисей

как наследие сонмам Иаковлевым.

Итак, божественная Премудрость приняла, так сказать, гражданство Израиля. Истинная мудрость теперь заключалась в том, чтобы соблюдать заповеди Торы. Так Тора возвысилась – и, как было сочтено, традиция ее почитания в Израиле превзошла традицию мудрости, восходящую к давним временам: «…автор притязает на то, что иудейский закон имеет вселенскую важность, и, поступая так, он, несомненно, встревожен – ведь на иудейскую религиозную мысль и обычаи, витавшие в то время, обрушатся обвинения в интеллектуальном обскурантизме и ксенофобии, и придется за них отвечать!» [23]. И при персах, и позже неевреи относились к евреям с подозрением, в частности потому, что те не почитали богов, как «нормальные» люди, а настаивали на поклонении лишь своему единому Богу – и исключали всех остальных. Из-за этого евреи обособились – и стали особенными. Впрочем, сами они на подобные выпады отвечали, что именно они – нормальные и что их закон – вселенский, поскольку они признали нормы и правила, которые превыше любых идей других народов, и именно в этих нормах и правилах, отраженных в Торе, и обретается истинная мудрость.

Так в Еврейской Библии мудрость и закон почти подходят к тому, чтобы стать руководством для жизни, за которым многие и обращаются к Библии. И все же это не кодекс на все времена: и мудрость, и закон прочно укоренены в изначальной жизни Древнего Израиля. Эти слова не призваны отрицать ни того, что они оба служат примером моральных принципов, свидетелями которых мы часто становимся и в современных спорах об этике, ни того, что их разделяли и другие народы на Древнем Ближнем Востоке. Впрочем, уже из-за этого трудно применить библейские учения буквально. И это показывает: связь Библии с современным христианством или иудаизмом уже не столь пряма.

Христиане всегда восторгались пророчествами. В Новом Завете Иисус представлен как исполнение пророчеств о Мессии в Еврейской Библии, и прочтение всех библейских книг с акцентом на пророчествах о грядущем и знаках его скорого пришествия обрело очень большую популярность (особенно среди евангеликов). В число классических мессианских пророчеств входят и строки из Книги пророка Исаии 9:2–7:

Ибо Младенец родился нам —

Сын дан нам;

владычество на раменах Его,

и нарекут имя Ему:

Чудный, Советник, Бог крепкий,

Отец вечности, Князь мира.

В ортодоксальном иудаизме, напротив, Книги пророков читали как своего рода комментарий к Торе и приглушали «предсказывающий аспект» пророчеств, хотя были и другие виды иудаизма, отходящие от главного направления, и вот как раз они сосредотачивались на божественных предсказаниях о грядущем [1]. В давние времена община, создавшая свитки Мертвого моря, как и ранние христиане век или два спустя, расценивали свою жизнь и историю как исполнение древних пророчеств.