Джон Бартон - История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре [litres]

С одной стороны, христиане еще до Иеронима признавали вдохновенность и авторитет второканонических книг, и когда цитировали их, то прибегали к тем же предваряющим формулам, как при цитировании книг иудейских: «…так написано», «…так сказано в Писании», – и это истинная правда. Все признаки свидетельствуют о том, что в представлении христиан все книги, и те, что признаны священными у иудеев, и второканонические, обладали равным авторитетом и важностью. В особенности к одному такому произведению, Книге Премудрости Соломона, раннехристианские писатели относились с великим почтением. Часто считали, что ее фрагмент (Прем 7:22 – 8:1), пространное описание Премудрости Божьей, раскрывает природу Святого Духа:

Она есть дух разумный, святый,

единородный, многочастный, тонкий,

удобоподвижный, светлый, чистый,

ясный, невредительный, благолюбивый, скорый,

неудержимый, благодетельный, человеколюбивый,

твердый, непоколебимый, спокойный, беспечальный,

всевидящий и проникающий

все умные, чистые, тончайшие духи.

Ибо премудрость подвижнее всякого движения,

и по чистоте своей сквозь все проходит и проникает.

Она есть дыхание силы Божией

и чистое излияние славы Вседержителя:

посему ничто оскверненное не войдет в нее.

Она есть отблеск вечного света

и чистое зеркало действия Божия

и образ благости Его.

Она – одна, но может все,

и, пребывая в самой себе, все обновляет,

и, переходя из рода в род в святые души,

приготовляет друзей Божиих и пророков;

ибо Бог никого не любит, кроме живущего с премудростью.

Она прекраснее солнца

и превосходнее сонма звезд;

в сравнении со светом она выше;

ибо свет сменяется ночью,

а премудрости не превозмогает злоба.

Она быстро распростирается от одного конца до другого

и все устрояет на пользу.

Влияние Книги Премудрости Соломона восходит к первому поколению христиан. Кажется, именно приведенный в ней рассказ о том, как грех вошел в мир через непослушание Адама, лежит в основе доводов апостола Павла в пятой главе Послания к Римлянам, ставшей библейским фундаментом для появившейся впоследствии доктрины первородного греха. В Ветхом Завете нет ни одного текста, в котором бы третья глава Книги Бытия – история в саду Эдемском – объяснялась именно так, и в иудаизме из нее никогда не развивали доктрину первородного греха. Потому Книга Премудрости Соломона и стала важным текстом для христиан.

Бог создал человека для нетления

и соделал его образом вечного бытия Своего;

но завистью диавола [19] вошла в мир смерть.

И в Новом Завете, и в писаниях святых отцов цитируются не только второканонические книги, но даже и те, что обладают меньшим статусом. В Послании Иуды есть отсылка к произведению, известному как Первая книга Еноха:

О них пророчествовал и Енох, седьмой от Адама, говоря: «се, идет Господь со тьмами святых Ангелов Своих [46]– сотворить суд над всеми и обличить всех между ними нечестивых во всех делах, которые произвело их нечестие, и во всех жестоких словах, которые произносили на Него нечестивые грешники».

То же Послание Иуды ссылается на «Вознесение Моисея» – анонимное иудейское произведение, написанное в I веке нашей эры и никогда и никем не причисляемое к канону. Апостол Павел, как можно увидеть, осведомлен о трудах, выходящих даже за рамки второканонических книг – хотя по большей части он не приводит из них прямых цитат. И это подводит нас к мысли о том, что Ветхий Завет ранних христиан был «широкой религиозной литературой без четко определенных границ» [22] – как сказал об этом Альберт Карл Сундберг-младший, один из самых влиятельных писателей, посвятивших свои труды исследованию раннего канона.

С другой стороны, и второканонические книги, и те, что и близко не подходят к канону, в творениях христианских писателей цитируются далеко не столь часто, как книги, вошедшие в иудейский канон. Единственное исключение – Книга Премудрости Соломона, но даже к ней обращаются намного реже, нежели к Книге Бытия, Книге пророка Исаии и к Псалтири. Франц Штульхофер провел статистический анализ того, как обращались к Библии с эпохи Иисуса до времен Евсевия, и ясно показал, что в соразмерности с их длиной второканонические книги играют не столь уж и значительную роль в большей части раннехристианских писаний [23]. Интуитивно это может подтвердить каждый знаток Ветхого Завета и апокрифов, решивший прочесть Новый Завет и христианские произведения первых веков: книги иудейского Священного Писания цитируются заметно чаще других. Это не позволяет нам сказать, что упомянутые другие книги непременно оказывались «неканоническими», но в то же время мы видим: они просто были не так важны, как те, что присутствуют ныне в Еврейской Библии, и не играли столь значимой роли. Если взглянуть на Новый Завет, мы убедимся, что обращения к второканоническим книгам никогда не предваряются формулировкой, принятой для цитат, в отличие от ссылок на книги Еврейской Библии.