Брюс Лоуренс - Коран. Биография книги

«Наша молодежь — это лучшие потомки лучших предков», — фраза, которая делает добровольцев-смертников «Аль-Каиды» равными не только друзьям пророка, но и тем, кто был примером в битве за создание и расширение уммы — исламского сообщества. Бен-Ладен подтверждает их священную роль стихами из Корана, которые, как кажется, называют такую преданность обязательной. Эти не только будут противодействовать тем, кто защищает неверных, но и поймут, что «сейчас на каждое племя Аравийского полуострова возложена обязанность сражаться — джихад во имя Аллаха, — и очистить землю от оккупантов. Аллах разрешает пролить их кровь, а их богатство — добыча; их богатство — для тех, кто их уничтожит. Высочайший Господь сказал в аяте меча («аят ас-сайф»):

А когда кончатся месяцы запретные, то избивайте многобожников, где их найдете, захватывайте их, осаждайте, устраивайте засаду против них во всяком скрытом месте!

Наша молодежь знала, что унижение, которое потерпели мусульмане в результате оккупации их святынь, нельзя противостоять и искупить иначе, чем через джихад».

Есть множество других стихов, которые можно процитировать от имени джихада, но именно аят меча из девятой суры становится боевым кличем, который вторит другим и сводит их значение в единый приказ. Возможно, ни один другой стих не вызывал большего отражения, как его контекст и применимость. Поскольку глава, в которой появляются эти строки, является одной из последних, ниспосланных пророку Мухаммаду, воинственные толкователи хотят сделать его тем стихом, который выше всех остальных, дающим полномочия на войну против «неверных» — всеобщую и бесконечную. (Напомним — Священный Коран строится не в привычном для европейцев хронологическом порядке, поэтому одна из последних сур идет под номером 9. — Прим. ред).

Но истинный контекст начинается с важнейшего уточнения:

И призыв от Аллаха и Его посланника к людям в день великого хаджа о том, что Аллах отрекается от многобожников и Его посланник. И если вы обратитесь, то это — лучше для вас, а если отвратитесь, то знайте, что вы не ослабите Аллаха. Обрадуй же тех, которые не уверовали, мучительным наказанием,

кроме тех многобожников, с которыми вы заключили союз, а потом они ни в чем пред вами его не нарушали и никому не помогали против вас! Завершите же договор до их срока: ведь Аллах любит богобоязненных!

Прочитанные вместе, эти два аята определяют подразумеваемый тотальный приказ (9:5), но его продолжение, пропущенное Усамой бен-Ладеном в его Декларации джихада, даже больше смягчает смысл приведенных выше строк:

Если они обратились и выполняли молитву и давали очищение, то освободите им дорогу: ведь Аллах — прощающий, милосердный!

Аят 9:5 кажется жестоким, если его извлечь из контекста в той форме, в которой ее цитировал бен-Ладен. Но остальной текст Корана смягчает это «очевидное» или «единственное» значение. Бен-Ладен, однако, провозглашает войну и провоцирует насилие. Его не интересуют тонкости толкования. Он определяет джихад вторым по важности только после веры. Он хочет понимать отрывки из Корана лишь как подтверждение, а не нравственные указания. Усама хочет создать устойчивое противопоставление между молодыми мусульманами, которые «единственные» являются праведными, и вражескими захватчиками. Последние вместе с сотрудничающими с ними властями становятся законным объектом нападения «любыми возможными средствами».

Важно и то, что намеренно не уточняются способы ведения джихада. Предполагается, что поскольку жестокие действия агрессоров являются столь очевидными и кровопролитными, то против них должны быть приняты сравнимые меры. Это тотальная война, нескончаемое насилие. С неверным врагом не может быть никаких переговоров, никаких компромиссов, никаких модус вивенди.

Каков конечный результат проекта Усамы бен-Ладена? Это не исламское государство, не возвращение халифата. Вместо этого он не добивается ничего, кроме бесконечной анархии. Усаму ошибочно считают исламским фундаменталистом. Он, скорее, потомок Распутина и русских анархистов начала XX века, чем Мухаммада или мусульманских воинов начала VII века. (Упоминание Григория Распутина в данном контексте — целиком на совести автора; Распутин никогда не принадлежал к террористам. — Прим. ред.). Его Коран — это не указатель, а надгробный камень.