Антон Благин - Распятое Солнце

«Чтобы достигнуть такого господства, — писал в начале XX века Эдуард Шюре, автор книги «Великие посвящённые» — человек нуждается в переплавлении всего своего существа, физического, нравственного и умственного. Переделка же эта возможна лишь при одновременном упражнении воли, интуиции и разума. Посредством их полного согласования человек может развить свои способности до неограниченных пределов. Душа обладает непроснувшимися чувствами. Посвящение будит их. Благодаря углублённому изучению и неутомимому прилежанию человек может войти в сознательные сношения со скрытыми силами Природы, более того, великим душевным усилием он может достигнуть непосредственного духовного ведения, открыть перед собой дорогу в потусторонний мир и быть способным проникнуть туда. И лишь тогда он может сказать, что победил судьбу и завоевал для себя даже здесь, на Земле, божественную свободу. Тогда только посвящённый может стать посвятителем, пророком и теургом [чудотворцем], иными словами — ясновидящим и созидателем Душ. Ибо только тот, кто господствует над самим собою, может господствовать над другими, только тот, кто сам свободен, может приводить к свободе других… Древнее посвящение основывалось на представлении о человеке одновременно и более здоровом, и более возвышенном, чем наше представление. Мы раздробили воспитание тела, ума и Души. Наши физические и естественные науки достигшие сами по себе большой высоты, совершенно устранили человеческую Душу и её воздействие на окружающее. Религия перестала удовлетворять требованиям разума, медицина не хочет знать ни о Душе, ни о Духе человека. Современный человек ищет удовольствия без счастья, счастья без знания, и знания без мудрости. Древний мир не допускал, чтобы эти вещи разделялись. Во всех областях принималась им в расчёт тройная природа человека. Посвящение было постепенным поднятием всего человеческого существа на головокружительные высоты Духа, откуда возможно господство над жизнью».

( Эдуард Шюре . «Великие посвящённые», Москва, 1914 год).

На протяжении многих веков простой люд, не посвящённый ни в секреты разума, ни в секреты правящих миром жрецов, рассуждал просто: когда Бог желает пребывающим во тьме невежественным людям выйти на правильную дорогу, Он посылает к ним пророков, дабы те несли своим собратьям свет знаний. Знания эти пророку передаёт дух Святой — посредник между Всевышним («Царством Небесным») и человеком.

Отсюда и своеобразное представление о Троице: Бог — дух Святой — пророк. И мы, ныне живущие, без такого триединства никакой процесс глобального управления сообществом людей тоже не можем себе представить в тех познавательных категориях, которые открыты нашему разуму.

Если в замкнутой самоорганизующейся системе «сообщество — человек» обратной связью, корректирующей поведение индивидуума является, как мы понимаем, совесть, то в замкнутой самоорганизующейся системе «Вселенная — цивилизация», которая получила название ноосфера, обратная связь, корректирующая эволюционный процесс развития человеческого сообщества, непременно осуществляется через обладающего интуицией, интеллектом и волей пророка.

Призвание пророка, как нетрудно догадаться, состоит в том, чтобы переводить воспринятую им по каналу интуиции информацию на язык логики и доводить её до интеллекта «бесслухих» людей, то есть лишённых дара ясновидения и сбившихся по какой-либо причине с верной дороги жизни.

Беда только в том, что «есть вещи, которые (в известном положении) нельзя доказать», — с грустью объяснял своим современникам обладавший необыкновенно тонкой интуицей Василий Витальевич Шульгин. Тот самый Шульгин, который в 1917 году был участником церемонии отречения Николая II от царского престола.

«Возьмём такой пример, — рассказывал Шульгин, — на лужайке человек играет на скрипке. Вокруг него девяносто девять любителей музыки сидят, слушают, восторгаются. Но приходит сотый и демонстративно затыкает уши. Оскорблённый скрипач опускает скрипку. На лужайке возмущение. Сотому угрожают девяносто девять. Но он объясняет: «Да ведь ваш скрипач фальшивит нестерпимо». Это взрывает музыканта: «Я фальшивлю? Потрудитесь доказать». И толпа из девяносто девяти наступает на сотого с грозными окриками: «Докажи, а не то…» Испуганный сотый рад бы доказать, но как доказать… бесслухим? На его беду все девяносто девять имеют кошачий слух, то есть никакого. Он рассказывает им и так и эдак, что, мол, в таком-то месте скрипач не дотянул, а в таком-то заехал выше, чем надо, и что вообще сплошь он «детонирует». Но его объяснения только удесятеряют злобу. Ведь они совершенно не могут его понять, у них нет общего языка, у него — верный слух, а они бесслухие. И кончается дело трагически: бедного сотого подвешивают к дереву, под ним зажигают костёр, который лижет ему пятки, и в клубах инквизиционного дыма один несчастный тонкослухий отрекается от истины под давлением девяносто девяти бесслухих. «Нет, нет, я солгал — скрипач играл правильно».