Валерий Евсюков - Мифы о вселенной

Не противоречат ли изложенные мифы тому, что было сказано выше о сравнительно позднем появлении представления об огне как мировой стихии, из которой созидается космос? Ведь приведенные свидетельства весьма архаичны и уходят корнями в глубокую древность. Думается, противоречия здесь нет, ибо космический жар, о котором говорят мифы, существенно отличается от стихии огня натурфилософских концепций. Прежде всего в большинстве мифологических текстов мотив укрощения огня и сотворения из него пригодного для обитания мира фигурирует в неявном виде и вычленяется только аналитическим путем (нивхский вариант — исключение из этого правила). Далее, чрезвычайно показательно то обстоятельство, что в отличие от огня и эфира, скажем Гераклита и Парменида, в мифах огненная стихия выступает не как самостоятельная отвлеченная субстанция, но как сугубо материальная эманация конкретного физического объекта — солнца. Если древнегреческие философы считали солнце и звезды порождениями вселенского пламени, то в мифах, наоборот, небесные светила вызывают мировой пожар. Огонь, таким образом, мыслится не первопричиной, а пусть и очень важным, но все-таки всего лишь следствием.

В пользу этого говорит и то, что в наиболее древних пластах мифологии и фольклора огонь оказывается тесно связанным с антагонистичными ему стихиями — землей и водой. Возьмем, к примеру, мифы о добывании огня. Их можно разделить на два типа: в одних герои приносят огонь с неба (как, скажем, Прометей), в других — добывают его из-под земли или воды. Последний тип более древен. Предание североамериканских индейцев чероки рассказывает, что поначалу в мире не было огня и потому царил ужасный холод. Но однажды Гром метнул молнию в полое дерево, росшее на острове, и оно загорелось. Звери, увидев дым, стали совещаться, как быть. Первым за огнем отправился ворон и, опаленный, вернулся ни с чем. За ним попытали счастья совы и змеи, но только водяному пауку удалось добиться цели. Здесь интересно то, что огонь помещается на острове, т. е. в окружении воды, как бы в ней самой, и соответственно главная трудность в его добывании состоит в преодолении водной преграды. Согласно мифу маори (Новая Зеландия), огонь людям принес великий герой Мауи. Для этого ему пришлось спуститься под землю к своей прабабке Махуике. Только с огромным трудом смог он вырваться из раздутого ею бушующего пламени.

Интересной параллелью данному мифу являются русские сказки, где падчерица (обнаруживающая, кстати сказать, некоторые черты культурного героя) приносит огонь от Бабы Яги, которая, как и маорийская Махуика, выступает в роли могущественной прародительницы, тесно связанной с подземным миром. Любопытно сравнить с этим бытовавшее еще в прошлом веке русское простонародное представление о том, что земля содержит внутри тепло. Вот пример такого бесхитростного рассуждения, записанного дословно: "Наша планида и без солнца теплая: возьми камень, секани железкой — посыплются искры, обжечься даже можно ... недалече отсюда есть ключ, зимой не замерзает, а над тем местом, откуда он бьет, пар стоит; еще говорят, что у нас ездят лечиться на горячие воды, что кипят даже... Только это может быть: земля тепла сама собой — отчего же в ней не быть горячей воде!" [9] Богданов В. Народная космография. Как устроены земля и небо, по представлениям некоторых крестьян Смоленской губернии//Землеведение. — 1895. — Кн. 1. — С. 132. Трезвый крестьянский ум как будто бы апеллирует к наблюдениям и опыту, но не исключено, что в основе лежат, быть может, не вполне осознаваемые древние представления.

Очень часто огонь не просто сближается с водой, но и прямо с ней отождествляется. В фольклоре многих народов мы встретим образы огненного моря, озера, реки, дождя. В одном из зороастрийских сочинений сказано, что вода и огонь — одна субстанция, отец и мать всего сущего; в другом говорится: "Поскольку они сотворены вместе, они считаются сестрой и братом".

Более того, огонь нередко мыслится порождением воды. Примером может служить древнеиндийская мифологическая традиция. С первого взгляда складывается впечатление, что первостепенная роль в ней приписывается огню. С одной стороны, это и в самом деле так. Светозарной, дышащей космическим жаром стихии посвящено множество торжественных гимнов и пышных славословий. Агни, бог огня, занимает в пантеоне важное и почетное место, ему присвоены десятки самых возвышенных поэтических эпитетов, его значительная роль в процессе миротворения неоспорима. Например, в "Тайттирия-брахмане" последовательность космогенеза представлена следующим образом. Вначале не было ничего, кроме "несуществующего" (асат), в нем зародилось желание, в результате чего асат предалось углубленному размышлению и самоистязанию (здесь на космический уровень возводится религиозная практика древнеиндийских аскетов). От жара желания пошел дым, из него возник огонь, из огня — свет, пламя и туман. Последний, сгустившись в облако, породил первозданный океан. Вслед за этим возник бог Праджапати, создавший всю остальную вселенную. Однако совершенно очевидно, что миф подвергся философской обработке: не случайно в начале бытия помещено абстрактное, отвлеченное асат. Соответственно, становление мира мыслится как постепенное сгущение, материализация первоначально бесплотного и идеального.