Георгий Ореханов - Лев Толстой. «Пророк без чести» - хроника катастрофы

В заключение прошу прощения, что не сразу вам ответил. Я ожидал, пока пройдет первый острый порыв вашего огорчения.

Благослови вас Господь и храни, и графа – мужа вашего – помилуй!

К сожалению, в русском обществе широко разошлось не это письмо, которое вряд ли было кому-то известно, кроме лиц, приближенных к графине Толстой, а именно ее письмо, а также, конечно, ответ на постановление Св. Синода самого писателя. Он был опубликован в апреле 1901 г. В этом документе писатель прямо и честно перечисляет свои основные расхождения с православием и фактически подтверждает, что постановление Св. Синода совершенно адекватно передает его взгляды.

Конечно, и ответ Л. Толстого, и апология мужа со стороны графини С. А. Толстой были гораздо более популярны в обществе, нежели попытки иерархов обосновать свою точку зрения. Именно поэтому мы должны еще раз констатировать, что в этой ситуации государственная власть предпочла занять, как минимум, нейтральную позицию. Этот факт особенно ярко иллюстрируется более поздними событиями, относящимися уже к эпохе премьерства П. А. Столыпина. Приведу несколько примеров.

Во-первых, это неопределенность в правительстве, связанная с 28 августа 1908 г. – значимом дне в жизни Л. Н. Толстого, дне его 80-летнего юбилея.

Для русского правительства ситуация с юбилеем писателя была крайне двусмысленной. С одной стороны, он отлучен от Церкви, с другой – Лев Толстой является для всего мира в начале XX в. своеобразным символом русского государства, его интеллектуальной и культурной мощи. Отметить юбилей писателя шумно и с политическим эпатажем готовится вся «прогрессивная» Россия. Очень характерно, что именно в 1908 г. известный фотограф С. М. Прокудин-Горский создает первый русский цветной фотопортрет. Это был не портрет императора или какого-нибудь видного политического деятеля, а фотография именно Л. Н. Толстого.

В связи с подготовкой толстовского юбилея премьер-министр П. А. Столыпин был вынужден разослать секретный циркуляр с разъяснениями по поводу празднования этого события. И хотя сам документ был разослан довольно рано, 18 марта 1908 г., интересно, что в нем присутствует некоторый налет обреченности: премьер-министр заранее признает, что празднование юбилея «неминуемо» будет сопровождаться «внешними проявлениями со стороны разных слоев общества». В этой ситуации местной администрации предлагается не препятствовать «общественным кружкам, органам прессы и частным лицам в обсуждении и подготовлении празднования», но «внимательно наблюдать» за тем, чтобы как предварительная газетная агитация и предварительная разработка юбилея, так и само его проведение «не сопровождались нарушением существующих законов и распоряжений правительственной власти», а в случае нарушения «твердо и неуклонно прекращать такие незакономерные проявления всеми зависящими средствами, привлекая виновных к законной ответственности» [559].

И Св. Синод счел необходимым выступить с разъяснениями по поводу юбилея писателя. В соответствующем документе подчеркивалось, что все, кто выражает сочувствие этому мероприятию, причисляют себя к единомышленникам Л. Толстого, становятся соучастниками его деятельности и тем самым «привлекают на свою голову общую с ним, тяжкую перед Богом, ответственность» [560]. Смысл разъяснений Св. Синода выражен в статье архиепископа Сергия (Страгородского), в которой он призывает православных христиан не участвовать в чествовании писателя «вместе с явными и тайными врагами нашей Церкви, а молиться, чтобы Господь хотя в этот последний, единонадесятый час обратил его на путь покаяния и дал ему умереть в мире с Церковью, под покровом ее молитв и благословения» [561].

Эта же мысль звучит в решениях IV Всероссийского миссионерского съезда, проходившего в Киеве летом 1908 г. В частности, съезд предложил в последнее воскресенье, предшествующее 28 августа (день рождения писателя), во всех городских церквах и больших фабричных центрах, где предполагается чествование Толстого, отслужить молебен по чину в Неделю Православия о заблудших, предварив его чтением соответствующего послания Св. Синода [562].

Многие представители русской интеллигенции не откликнулись на призыв Церкви, в этом еще раз очень ярко проявился феномен ее расцерковленности. В наиболее законченном виде эта тенденция проявилась в словах А. Блока по поводу предстоящего юбилея, убеждавшего своих сторонников не обращать внимания на запреты Св. Синода радоваться юбилею, ибо русские интеллигенты уже давно привыкли без Св. Синода печалиться и радоваться. Не будем приводить многочисленные факты, иллюстрирующие, что как и в эпизоде с выходом синодального определения 1901 г., так и в случае с юбилеем писателя ярко проявилось это стремление – радоваться с Л. Н. Толстым, а не с Церковью.