Барт Эрман - Почему мы страдаем? [Как получилось, что в Библии не нашлось ответа на этот вопрос]

«Смирнов: Скажите, свидетель, были ли Вы очевидцем фактов, когда детей отправляли в газовые камеры?

Шмаглевская: Я работала очень близко от железнодорожной ветки, которая вела в крематорий. Иногда по утрам я проходила возле помещения немецкого клозета, откуда я тайно могла присматриваться к транспортам. Тогда я видела, что вместе с евреями, которых привозили в концлагеря, приезжало много детей. Иногда в семье имелось несколько детей. Трибунал, вероятно, знает, что перед крематорием имел место отбор — селекция. … Те женщины, которые несли детей на руках или везли в колясках или которые имели более взрослых детей, вместе с этими детьми посылались в крематорий. Детей отделяли от родителей перед крематорием и вели их отдельно в газовую камеру. В то время, когда больше всего евреев уничтожалось в газовых камерах, вышло распоряжение, что детей будут бросать в печи крематория без того, чтобы их раньше задушить газом.

Смирнов: Как следует Вас понимать: их бросали в огонь живыми или перед сожжением их убивали другими способами?

Шмаглевская: Детей бросали живыми. Крик этих детей был слышен во всем лагере.» [14] «Нюрнбергский процесс, Преступления против человечности» (том 5), Из допроса свидетеля С.Шмаглевской (ЦГАОР СССР, ф.7445, оп.1, ед. хран.38)

Детский крик из пылающих печей.

К тем, кого не убили, а отобрали для трудового лагеря, вряд ли отнеслись лучше. Они постоянно голодали, подвергались жестокому обращению, избивались и в большинстве случаев в буквальном смысле работали до смерти. Уже упоминавшийся ассистент Менгеле Миклош Нисли подсчитал, что в результате такого обращения подавляющее большинство умирало в течение трех или четырех месяцев. И это происходило не только в Освенциме: другие лагеря были такими же или ещё хуже. Например, концлагерь Белжец насчитывал сотни тысяч заключенных. Известно, что выжил только один. [15] Hilberg, «Documents of Destruction», 208.

Если выйти за пределы статистики, чисел, за пределы даже сводящего с ума личного опыта этих миллионов людей, с которыми нечеловечески обращались и зверски убивали, если попытаться понять все это, получится ли у нас осознать Холокост? Отложив на мгновение пять миллионов неевреев, которые были убиты, как мы можем постичь безжалостное истребление шести миллионов евреев? Евреи были предназначены стать избранным народом Божьим, избранным Богом, чтобы пользоваться его особой милостью в обмен на преданность ему. Были ли евреи избраны для этого ?

Как ни тяжко в это поверить, но в мире есть христиане, которые утверждают, что для этого. Это одно из многих проявлений антисемитизма, который по-прежнему процветает в наши дни так же, как и во время погромов в Восточной Европе, во времена инквизиции, на протяжении всего Средневековья доходя до раннего периода церкви. Сразу после Второй Мировой войны немецкая Евангельская конференция в Дармштадте — в стране, ответственной за геноцид, — заявила, что еврейские страдания во время Холокоста были божественным посещением, и призвала евреев перестать отвергать и распинать Христа. [16] Irving Greenberg, «Cloud of Smoke, Pillar of Fire: Judaism, Christianity, and Modernity After the Holocaust,» in Auschwitz: Beginning of a New Era? Reflections on the Holocaust, edited by Eva Fleischner (New York: Cathedral of St. John the Divine, 1974), 13. То было не лучшее свидетельство о немецком христианстве. Ведь как ни посмотри на дело, подавляющее большинство погибших при Холокосте были невинными жертвами, простыми людьми вроде нас с вами, только лишенными своих домов, семей, привычной жизни и подвергшимися неописуемой жестокости.

Как Бог мог позволить этому произойти? И одну невинную смерть было бы трудно объяснить: один пятилетний мальчик был задушен газом, один подросток заморен голодом, одна мать троих детей заморожена живьём, а один порядочный врач, химик, финансист или учитель избит в кровь и застрелен за отказ подняться на ноги. Но мы говорим не об одной, двух или трех таких смертях. Мы говорим о шести миллионах евреев и пяти миллионах остальных. Потребовалось бы много томов, чтобы подробно описать боль, унижение и страдания; самому миру не вместить бы написанных книг. Как Бог мог позволить этому случиться с кем бы то ни было вообще, не говоря уже о «богоизбранном народе»?

Суть современной философской проблемы теодицеи, пребывающей с нами начиная с эпохи Просвещения, в том, чтобы объяснить существование Бога одновременно со столь бессмысленной болью и страданием. Для древних народов, однако, никогда или почти никогда не вставал сам вопрос о реальности существования Бога (или богов). Но вставал вопрос, как объяснить отношение Бога (или богов) к людям, учитывая состояние мира. Учитывая, что Бог одновременно и выше сего мира, и связан с ним, (а почти каждый древний человек понимал Бога именно так), как можно объяснить, что люди при этом страдают?