Труды Государственного музея истории религии - Труды Государственного музея истории религии. Выпуск 8

У Богородицы, как и у Христа, на земле тела не осталось, но необъяснимым образом ее молоко хранится по любым деревушкам и часовням, не говоря о столицах. Эта реликвия утвердилась вопреки евангелиям и разуму, а популярность ее Кальвин объясняет чрезвычайной простотой в деле обмана верующих. В богородичном комплексе есть также ее волосы, одежда и обувь, колечки и расчески, к которым автор присоединяет башмаки и прах Иосифа, а также меч архангела Михаила, ибо весь этот ряд извращает духовный смысл истории Святого семейства.

Учет предметного мемориала небесной иерархии инвентарь пополняет сведениями о мучениках. Среди них первое лицо — Иоанн Креститель. По данным трех церковных писателей, которые изложены в памфлете, тело мученика было сожжено, а отрезанную голову сохранили. Теперь же в церкви Св. Сильвестра в Риме есть голова, но, вместе с тем, и Амьен, и Сен-Жан-д'Анжели имеют по лицу мученика со шрамом от ножа Иродиады, а сверх того рассеченные части головы чтят на Мальте, в двух итальянских, восьми французских и одном испанском храмах. Кальвин знает также шесть итальянских и французских церквей, где хранят по пальцу, и одну с рукой сожженного мученика, а в Генуе и еще двух городах находится развеянный по ветру прах.

У каждого из двенадцати апостолов богатый выбор расчлененных останков и по два-три целых тела, бедняками выглядят Матфей и Фома, у которых по одному целому телу и несколько фрагментов второго. У святых, которые жили при Христе — та же статистика, а затем количество останков святых, которые жили позже, неуклонно нарастает. У Св. Стефана указано двести мест с реликвиями, включая камни, которыми его убивали, у Св. Себастьяна — четыре тела и две головы. Появились такие святые, которых можно было умножать в неограниченном количестве — невинноубиенные младенцы, одиннадцать тысяч дев-мучениц.

Если реликвии общехристианских святых автор памфлета старался учесть в полном объеме, то национальные даны лишь выборочно. Примера Франции достаточно чтобы показать, что масштабы фабрикации реликвий нисколько не снизились.

Кальвин располагал данными по шести городам в Германии, трем в Испании, пятнадцати в Италии и тридцати-сорока во Франции. Здесь многое опиралось на личные знания тех городов, где он жил подолгу — Нуайон, Париж, Орлеан, Пуатье, а также на справки, полученные от соратников и нахлынувших в Женеву приезжих. Похоже, что для Рима, главного центра европейского паломничества, подспорьем служил путеводитель паломника, поскольку ссылок на реликвии, которыми обладали храмы Рима, очень много. В связи с этим памфлет «Трактат о реликвиях» можно считать своеобразным опровержением к путеводителю по достопримечательностям святого города.

Кальвин высказывает в памфлете сожаление о том, что он не знает, как обстоят дела в Греции и Азии, но допускает, что у христиан Востока могут находиться те же самые реликвии, которые имеются на Западе. В заключении он обращался к здравому смыслу, которого достаточно любому человеку, чтобы на основании представленного инвентаря абсурда избавиться от любви к реликвиям и перестать ими дорожить, ибо «чтить реликвию какой бы она ни была, истинной или ложной — это отвратительное идолопоклонство» [190].

«Трактат о реликвиях» очень понравился читателям эпохи Реформации. Он переиздавался отдельной книгой при жизни автора не менее семи раз, еще трижды она выходила до 1599 г. и одновременно текст вводился во многие сборники трудов Кальвина XVI в. Среди них были латинский, немецкий, английский и фламандский переводы, особое распространение книга получила в Германии. Благодаря относительной сжатости изложения, форме инвентаря, острой, но не чрезмерно грубой иронии автор создал памфлет, который не делал упора на обличениях в обмане, но демонстрировал психологическое содержание культа реликвий. Он сохранял свою тематическую актуальность вплоть до эпохи Просвещения и с течением времени стал самым популярным образцом художественного творчества реформатора.

Интересно отметить, что несмотря на то, что трактата Гиберта Ножанского «О залогах святых» французский реформатор не использовал, он повторил целый ряд фактов и соображений средневекового писателя: о скрытых от людей в Писании местах погребений патриархов, о критике культа реликвий в ранней патристике, о недопустимости извлечения останков святых из земли. Оба автора относят культ святых к пережиткам политеизма, дискредитируют представления о чудотворной силе реликвий, порицают клириков за своекорыстие и поощрение народного мифотворчества, стремятся подчеркнуть первенство внутренней веры христианина над её внешними проявлениями.