Владимир Богораз - Эйнштейн и религия

Тем не менее нельзя утверждать, что так называемое обратное течение времени во сне вполне объясняется вышеуказанными соображениями.

Э. Париш в своей известной книге о Галлюцинациях и Иллюзиях [24] E. Parish. Hallucinations and Iliusions. London, 1897, p. 93. приводит весьма интересный случай с молодым священником, который, лежа в постели, в номере гостиницы, услышал громкий стук в дверь и крикнул: «войдите!». Тотчас же вошло привидение огромного роста, то были фигура и лицо хозяина гостиницы, странно измененные и увеличенные до гигантских размеров. Видение тотчас же исчезло с треском и грохотом и вошел хозяин гостиницы уже в своем обыкновенном виде и спросил: «В чем дело и что случилось? Тут раздался такой страшный треск».

Здесь представляется в весьма рельефном виде случай обратного восприятия времени, упомянутого выше. Образ вызван громким стуком, который раздался по всему дому и вызвал посещение хозяина, и его стук в дверь. Зрительное восприятие хозяина было тоже элементом сонного видения, точнее, полусонного… Однако внутренний процесс восприятия спавшего переставил в ином порядке впечатления, полученные от каждого звука, и сделал стук в дверь предшествующим, а громкий стук в доме последующим, причем между прочим фигура хозяина приняла огромные и грозные размеры.

Отчего произошла перестановка двух звуков во времени? Она не могла быть связана с внутренним расстоянием в восприятии обоих звуков, ибо первый по времени звук был также и громче и тем более должен был прежде дойти до сознания. Возможно, конечно, что стук в дверь, крепко связанный с фигурой самого хозяина, вместе с тем вышел и на первый (по времени) план восприятия.

Более вероятно, однако, то, что восприятие времени во сне вообще не совпадает с восприятием времени на яву. Самая кратковременность наших сновидений указывает в том же направлении. Так как объективно состояние сна длится несколько часов, то надо допустить, что и сны наши имеют объективно достаточную продолжительность. И хотя, быть может, мы видим сны не всю ночь подряд, все же объективная продолжительность каждого отдельного сновидения не может быть совершенно мгновенной. Мгновенное ощущение кратковременности сна в минуту пробуждения указывает просто на два разных ощущения, две меры времени, внутреннюю и внешнюю, которые, встречаясь друг с другом, превращают воспоминание сна в мгновенный снимок, вроде отдельного снимка кинематографа, т.-е. в представление чисто зрительное, пространственное, вне категории времени.

И так как наши сны гораздо первобытнее, чем наша явь, то можно допустить, что ощущение времени во сне тоже первобытно и еще не имеет определенной ориентации. Действительно, сновидения дают в сущности только определенные зрительные образы, которые потом нередко запоминаются. Из всех воспоминаний сна ярче всего именно зрительные. Восприятие времени во сне вообще чрезвычайно запутано и смутно, перескакивает от ощущения к ощущению, с огромными разделительными паузами и промежутками. И, вообще говоря, правильное настоящее течение времени отсутствует во сне.

Таким же дефектным, отрывочным характером отличается восприятие времени у первобытных племен и у детей. Они просто не замечают времени, да и не думают о нем. Это между прочим дает дополнительное объяснение тому, что первобытное восприятие существующих форм бытия всегда вневременно.

Далее, лица и предметы, видимые во сне, проявляют все то же первобытное свойство принимать несколько форм бытия, существующих независимо от времени. Каждой из нас может припомнить сновидение, в котором такая-то фигура сначала являлась человеком, а потом по ближайшем рассмотрении вдруг оказалась зверем или птицей или чем-нибудь еще. Или, например, сам спавший видел себя во сне гуляющим по улице и вдруг как-то оказалось, что он без невыразимых и т. д.

Интересно указать, что хотя сны наши имеют по преимуществу зрительный характер, однако сновидения слепых, особенно слепых от рождения или с раннего детства, составлены из других ощущений, помимо зрительных. Они состоят из ощущений слуховых, осязательных, мышечных, вкусовых, обонятельных. Несмотря на то, сны слепых не теряют фантастического, сверхъестественного характера, связанного с «потусторонним миром». Звери, особенно собаки, и разные птицы представляются слепому одаренными человеческим голосом и способными к речи не менее, чем люди.

Один слепой описывал сон, в котором ему явился его друг, — такими словами: «Мне снилось, что он хочет испугать меня и внушить мне, что это не человек, а привидение. Для этого он толкал меня сзади, несколько боком». Иные из слепых имеют лишь слуховые сны. Один такой слепой слышал во сне голос призрака. Голос звучал очень грубо и кости призрака стучали друг о друга. Призрак гнался за человеческой жертвой с хрипением и стонами.