Стивен Брамс - Библейские игры

С тех пор как более двадцати лет назад появились «Библейские игры», я внимательно перечитал множество исследований иудейской Библии, уделяя внимание тем, которые предлагают политико-стратегическую интерпретацию ее историй. Хотя я и не знаю ни одной из последующих теоретико-игровых экзегез библейских историй, большинство новых научных направлений исследуют мотивы библейских персонажей, анализируют рациональность их действий и обсуждают мораль их поведения, но без явного использования теории игр.

Поэтому кажется уместным задать вопрос в свете этих новых научных направлений и в свете новых достижений в теории игр, было ли оправдано новое издание «Библейских игр»? Я думал именно так частично потому, что новая работа подтвердила выводы, к которым я пришел в «Библейских играх», и частично потому, что существует множество новых вопросов, которые стоит рассмотреть. Соответственно, это новое переработанное издание включает оригинальное издание 1980 года, к которому я добавил заключительную главу, в которой я выхожу за пределы «библейских игр».

В этой новой главе я цитирую те работы, которые я нахожу особенно полезными для нового осмысления библейских историй. Однако две игры, которые я анализирую в этой главе, не просто объясняют стратегический выбор библейских персонажей. В игре с вовлечением я спрашиваю, мог ли, в противоположность тому, что утверждает Библия, Авраам отказаться принести в жертву Исаака — как Бог приказал ему сделать — и избежать Божьего гнева за отказ. В игре с откровением я не моделирую никакой конкретной библейской истории, я, наоборот отвлекаюсь от центральной темы многих историй, чтобы задать вопрос о рациональности веры в Бога (или другое высшее существо), и следует ли высшему существу открывать себя людям.

В обеих играх я ввожу новые теоретико-игровые понятия, основанные на работах, которые я выполнял в 80-х и 90-х годах. В работе «Высшие существа: как бы мы узнали об их существовании?» (1983) я анализировал философию религии и вопросы теологии, которые частично были поставлены «Библейскими играми». Наделяя высших существ сверхъестественными качествами всеведения, всемогущества, бессмертия и непостижимости, я исследовал последствия игр высших божеств с обычными людьми.

В «Теории ходов» я расширил формальный анализ, принципиально применяя его к решению светских стратегических вопросов. Среди других вещей я предположил, каким образом различные виды сил могут действовать в подвижных рамках, позволяющих игрокам продумывать и совершать серию ходов и контрходов.

В обеих играх с вовлечением и откровением теория игр объясняет условия, в которых игроки отклоняются от «эквилибриума Нэша», стандартного решения в некооперативной игре. Но моя главная цель в новой главе — не объяснить новую стратегическую теорию, части которой я лишь иллюстрирую в этой главе. Вместо этого, цель — показать, что иудейская Библия имеет как историческую уместность, что можно проследить на примере противоречивого анализа истории Авраама, так и современную уместность, так как она учит нас вере в высшее существо.

Я признаю, что мой подход к изучению и пониманию Ветхого Завета будет противоречивым. Однако я пытался избежать того, чтобы быть умышленно слишком резким в суждениях. Подходя к изучению Библии с тем, что я называю разумно открытым сознанием, я верю, что данные интерпретации и полученные выводы в большой степени основаны на библейских текстах.

Конечно, никто ничего не читает с абсолютно необученным разумом. В моем случае, «стратегический анализ» в подзаголовке книги порожден теорией игр и теорией решений, о которых мне придется много рассуждать в первой главе.

Сделав этот анализ, я более чем когда-либо убежден, что современную научную теорию можно применить к классическим гуманитарным данным. Она может не только осветить эти данные с широтой и глубиной, с которой их не могут объяснить менее систематичные и точные подходы, но и может быть использована другими исследователями. Это позволяет проверить альтернативные интерпретации на вероятность и достоверность и обеспечивает возможность их сравнения.

Вместо того чтобы поклоняться богу науки или бичевать мой подход, я предоставляю читателю судить, какие плоды может принести стратегическая теория в применении к Ветхому Завету. Для удобства я далее буду использовать только форму местоимения мужского рода — за исключением случаев, особенно относящихся к женщинам, и это не следует считать пренебрежением к женщинам, которые очень ярко фигурируют во многих библейских играх.