Серен Кьеркегор - Беседы и размышления

Итак, в безмолвии, царящем у лилии и птицы, есть «Или-или», или Бог… и это значит: или любить Его, или – ненавидеть Его, или держаться Его, или – пренебрегать Им.

Это «Или-или» раскрывает, на что притязает Бог; ведь «Или-или» – это притязание, так же как влюбленные притязают на любовь, когда один из них говорит другому: или-или. Но Бог не относится к тебе как влюбленный, скорее уж ты относишься к Нему как влюбленный. Здесь другое отношение: твари к Творцу. На что притязает Он этим «Или-или»? На послушание – послушание всегда и во всем; если ты не послушен Ему всегда и во всем, значит, ты не любишь Его, а если ты не любишь Его – ты ненавидишь Его; если ты не послушен Ему всегда и во всем, ты не держишься Его или держишься Его не всегда и не во всем, а значит – не держишься Его, но раз ты не держишься Его, ты пренебрегаешь Им.

Этому всецелому послушанию – когда если не любишь Бога, то ненавидишь Его, если не держишься Бога всегда и во всем, то пренебрегаешь Им – этому всецелому послушанию ты можешь научиться у учителей, на которых указывает Евангелие, у лилии и птицы. Говорят, что, учась слушаться, учатся и царствовать, но еще вернее, что, будучи послушен, ты можешь сам учить послушанию. Так и лилия с птицей. У них нет силы, с помощью которой они могли бы принуждать учащегося, у них есть одно только послушание, которое и понуждает. Лилия и птица – «послушливые учителя». Не странно ли это сказано? Ведь «послушливый» – это слово, которое применяют к учащемуся, от которого требуется быть послушным; но здесь – сам учитель, который послушен! И что он преподает? Послушание. И посредством чего он преподает? Посредством послушания. Если бы ты смог стать столь же послушен, как лилия и птица, ты бы тоже смог своим послушанием сам учить послушанию. Но раз ни ты, ни я не имеем такого послушания, будем учиться у лилии и птицы

послушанию.

Мы говорили, что там, у лилии и птицы, царит безмолвие. Но безмолвие, или то, чему мы в нем старались научиться: умение молчать – это первое условие для того, чтобы быть способным по-настоящему слушаться. Когда все вокруг тебя погружено в царящее там торжественное безмолвие, и когда безмолвие – в тебе самом, тогда ты чувствуешь, с бесконечной силой и ясностью чувствуешь правду того, что ты должен любить Господа Бога твоего [12] См. Мф. 22:37. и служить Ему одному [13] См. Мф. 4:10. ; и ты чувствуешь, что это «ты», ты тот, кто должен так любить Бога, ты один в целом мире, ты – ведь ты один в окружении торжественной тишины, один – так, что всякое сомнение, всякое возражение и всякое оправдание, и всякая отговорка, и всякий вопрос – короче, всякий голос приведены в молчание внутри тебя самого – всякий голос, то есть всякий голос, кроме Божьего, который вокруг тебя и в тебе говорит, обращаясь к тебе в тишине. Если бы такое безмолвие всегда было вокруг тебя и в тебе, ты научился бы, а вернее, всегда учился бы послушанию. Ведь если ты научился молчать, этого достаточно для того, чтобы учиться послушанию.

Рассмотри природу вокруг тебя. В природе все – послушание, всецелое послушание. Здесь «творится воля Божия как на небе, так и на земле»; или, если кто-то захочет переставить эти священные слова в другом порядке, все равно получится верно: здесь, в природе, воля Божия творится «на земле так же, как она творится на небе». В природе все – совершенное послушание; здесь это так не только потому, что – как и в человеческом мире – Бог всемогущ и, стало быть, ничего, даже самого малого, не происходит без Его воли; нет, здесь это так еще и потому, что здесь все – совершенное послушание. Но ведь первое и второе отличаются бесконечно – ведь что такое первое, если не малодушнейшее и не упрямейшее человеческое непослушание, когда никакое непослушание отдельного человека или же всего человеческого рода просто не в силах ничего поделать с Его волей – Его, Всемогущего; второе же – это когда Его воля творится потому, что все Ему совершенно послушно, так что ни на небе, ни на земле нет никакой другой воли, кроме Его воли, – именно так происходит в природе. В природе, как говорит Писание, «ни один воробей не упадет на землю без Его воли» [14] См. Мф. 10:29. ; и это не просто потому, что Он всемогущ, но потому, что все Ему совершенно послушно, так что Его воля здесь – единственная: здесь не слышится ни малейшего возражения – ни слова, ни даже вздоха: совершенно послушный воробей падает в полном послушании на землю, если на то есть Его воля. Шум ветра, лесное эхо, журчание ручья, гудение насекомых летом, шепот листвы, шелест травы, каждый звук, всякий звук, который ты слышишь, – все это повиновение, всецелое послушание, так что ты можешь услышать во всем этом Бога, как можешь услышать Его в музыке движущихся в послушании светил. И эта наступающая чудная погода, и легкость и мягкость облаков, и текучесть моря и сплоченность его капель, и скорость солнечных лучей, более быстрых, чем звук, – все это – послушание. И восход солнца в определенное время и в определенное время его заход, и перемена ветра словно по мановению, и приливы и отливы, следующие друг за другом в свой черед, и смена времен года в определенном порядке: все, все, все это вместе – послушание. И если бы была на небе звезда или на земле какая-нибудь пылинка, которые стали бы творить свою волю, они в тот же миг стали бы ничем, и это произошло бы очень просто. Ведь в природе все – ничто, в смысле: ничто, кроме всегда и во всем царствующей воли Божией; в тот же миг, когда нечто перестает повиноваться воле Божией, оно перестает существовать.