Григорий Дьяченко - Искра Божия. Сборник рассказов и стихотворений для чтения в христианской семье и школе для девочек

Иногда женщины молодого или среднего возраста, стоя у гроба своего мужа, так сильно выражают свое горе, что сами могильные камни должны сжалиться. По этому сильному излиянию горя можно бы подумать, что эти вдовы своим умершим мужьям посвятили безраздельно всю свою любовь и не могут больше думать о другом муже. Но опыт показывает другое: чем больше крика, тем скорее новая свадьба. Когда обстоятельства делают необходимым новое замужество, пусть вдова вступает в брак во имя Божие. Честная же христианская вдова, могущая сносить свое вдовство и имеющая притом детей, пусть всецело живет для их доброго воспитания, пусть ее сердце будет обращено к Богу и пусть она ищет себе отрады и утешения в молитве, посещении богослужения и добрых делах. Она может быть сестрой милосердия для нуждающихся собратий; и пусть она не думает более о земных удовольствиях, а только о спасении своей души.

Такая женщина, как Моника, после смерти своего мужа не чувствовала потребности выходить другой раз замуж, но жила с тех пор для Бога, для спасения своей души и для своих детей, особенно для Августина, сбившегося с пути. Августин для дополнения своего образования поступил в высшее училище в Карфагене. Чтобы найти средства для этого, Моника видела себя в необходимости вместе с другими детьми вести самый простой образ жизни. Она надеялась, что высокий ум ее сына чем более ознакомится с науками языческими, тем скорее увидит и возненавидит ту грязь, какой полны писания язычников, и тем скорее оставит заблуждения, сделается истинным учеником Христовым; и не ошиблась великая мать великого сына. В двадцать лет он всё читал и всё понимал. Его товарищи относились к нему с большим уважением; это щекотало его честолюбие; ему лестно было видеть себя любимым и уважаемым. Языческие учителя высшей школы все беспутства языческие выдавали за истину – этого-то и искал Августин. В чувственных наслаждениях он искал удовлетворения своему сердцу, жаждавшему истины; но оно оставалось пусто и не чувствовало насыщения. Много говорили о науке, но Августин нашел в ней мерцающие и обольщающие образы.

Ничтоже ново под солнцем; что было, тожде есть, еже будет (Еккл. 1:10, 9). С тех пор как Господь Иисус Христос пришел с Неба и сказал: Аз есмь путь и истина и живот (Ин. 14:6), мы знаем, что такое истина. Каждое дитя в Евангелии находит ее. Все высшие вопросы, разрешения которых напрасно искал Древний мир, теперь не составляют более загадки. Нам нет необходимости мучиться над вопросами: откуда ты пришел, человек? куда идешь? зачем живешь на свете? Это для нас вполне уяснено. Никакая наука и никакая человеческая мудрость не могут на это дать другого решения, кроме того, какое дал Сын Божий. Кто в настоящее время, когда светит над миром солнце христианства, станет искать истины и науки вне Его и станет создавать для себя свою религию, тот будет похож на человека, который среди белого дня зажигает тусклый фонарь и говорит: «Я хочу иметь свой собственный свет».

Спустя четыре года Августин возвратился из Карфагена, но возвратился необращенный. Он продолжал быть неверующим и безнравственным.

Можно вообразить себе скорбь доброй матери, Моники. Из ее глаз ежедневно текли потоки слез; из алтаря ее сердца непрестанно возносилось благоухание молитвы за ее хоть и ученого, уже снискавшего славу в свете, но в ее верующих глазах столь несчастного сына. Моника была мать нежно любящая, но в то же время сильная и твердая духом. Женщина, руководимая духом мира и полная тщеславия, с торжеством бы приветствовала тот день, когда сын ее, такой славный, спешил в ее объятия. Матери совершенно естественно радоваться, когда она слышит похвалу своим детям. Но Моника не искала этой быстро исчезающей радости. Ее единственным желанием было спасение души ее сына. Как высоко стоит здесь пред нами Моника! Чтобы всё испытать над своим сыном и сильнее подействовать на него, она привела в исполнение одно геройское решение, а именно: когда Августин возвратился на родину, она заперла пред ним двери, чтобы он не смел жить у нее. Он нашел приют у одного богатого язычника, который после сам сделался христианином. Но Моника не хотела иметь никаких сношений со своим сыном: она думала, что стыд, какой должен был почувствовать от этого Августин, послужит к его обращению. Кроме того, она не хотела терпеть у себя в доме неверующего человека.