Том Райт - День, когда началась Революция. Казнь Иисуса и ее последствия

Каким образом «прощение» становится победой над силами зла? Чтобы это понять, надо вернуться к нашему разговору о грехе и идолопоклонстве. Идолы – а к ним можно отнести и живых людей, которых могли обожествлять, формально (как то делалось в Римской империи) или неформально, – получили свою власть потому, что ее отдали им люди. Человек призван поклоняться Богу и нести ответственность за его мир. Но если вместо этого он начинает поклоняться идолам и вследствие того пропитывается грехом и не может исполнить призвание того, кто носит Божий образ, тогда идолы присваивают себе его власть. А затем они пользуются этой властью, чтобы угнетать тех, кто им поклоняется, и чтобы в конечном итоге разрушать и их, и весь мир. Но прощение грехов лишает идолов их власти .

Павел мог уверенно утверждать, что к шести часам вечера Страстной пятницы «начала и власти» потеряли свою силу, потому что, как он знал, грех был побежден через воскресение Иисуса. И это подтверждалось на практике: когда он проповедовал Иисуса как Господа в нееврейском мире, люди с радостью это принимали и приносили присягу на верность этому новому Господину. Освобождающая сила благой вести сама говорила о том, что эта весть истинна.

Про полемическую аргументацию Колоссянам 2 можно сказать то же, что и про гимн Филиппийцам 2: тот факт, что эти мысли можно выразить в нескольких предложениях, исполненных риторической красоты, указывает на то, что первые христиане были с ними уже хорошо знакомы. Когда Иисус был распят, «власти» потеряли свою власть потому, что был побежден грех и грешники получили прощение. Задумав осуществить свою миссию во дни Пасхи, Иисус соединил идею нового или окончательного «Исхода» с идеей, что теперь настало время на самом деле «вернуться из изгнания», время прощения грехов, и связал их между собой через такие тексты, как Исаия 52 и 53. И тут все было готово: новый Исход осуществлялся через прощение грехов, а оно, в свою очередь, было получено Мессией как живым и умирающим воплощением единого истинного Бога, который занял место грешников и принял на себя всю тяжесть их греха. Об этом Павел уже говорил в Послании раньше, в гимне:

Это же он повторяет в 2:9: «В Нем обитает вся полнота Божества телесно». Так говорят о Храме, а для нас теперь важно понять, что Павел видит в Иисусе и его смерти в 2:13–15 деяние единого Бога. Тут в очередной раз крайне важна стоящая за всем этим тринитарная логика первых христиан. Стоит о ней забыть, и тотчас начинаешь мыслить в языческих категориях.

Можно было бы много говорить о смерти Иисуса в Посланиях Павла. В другом месте я писал о том, что маленькое Послание к Филимону, хотя смерть Иисуса прямо в нем и не упоминается, говорит о ее значении, поскольку оно воплощается для Павла в его «служении примирения». Павел протягивает одну руку Филимону, а другую Онисиму и объединяет их в своей любви, говоря Филимону, что, если Онисим нанес ему какой-то ущерб, он, Павел, готов все исправить. Думаю, именно так выглядит крест на практике.

Послание к Филимону указывает на самое большое и важнейшее Послание Павла, к которому в первую очередь обращаются все люди, желающие понять смысл смерти Иисуса: на Послание к Римлянам. Сделаем глубокий вдох и приступим к нему со свежими силами.

В книге К. С. Льюиса «“Покоритель Зари”, или Плавание на край света» (она входит в цикл историй о Нарнии) Люси, младшая из двух главных героинь, оказывается в доме волшебника. Тут она читает чудесную книгу с заклинаниями, где натыкается на удивительную сказку. Читая ее, Люси испытывает волнение и наслаждение, но затем понимает, что не способна удержать ее всю в голове – а когда пытается перевернуть страницу назад, чтобы освежить память, видит, что это невозможно. Воспоминания стираются, и она только может сказать, что там было «что-то насчет чаши, меча, дерева и какого-то зеленого холма»; и с тех пор Люси под «хорошей историей» понимала такую историю, которая напоминала ей о сказке из волшебной книги.

Подозреваю – в последние годы я много разговаривал с читателями, – у многих людей, прочитавших Библию, подобное чувство оставляет Послание к Римлянам апостола Павла. Там говорится что-то о праведности, вере, любви и гневе, о Боге, Иисусе и Святом Духе, об Адаме, Аврааме, Моисее и Израиле. Иногда, читая, ты переживаешь небывалый подъем от его потрясающих строк, полных славной надежды, иногда же ты погружаешься во мрак и перед тобой встают трудные загадки и запутанные интеллектуальные проблемы, ты сталкиваешься с такой аргументацией, что думаешь: быть может, Павел утратил равновесие, а быть может, равновесие утратил я? И все это не удивительно при чтении столь сложного произведения. Тем не менее в центре Послания, в частности в главах 5–8, содержатся несколько предложений, которые кратко выражают то, как первые христиане понимали смерть Иисуса: