Том Райт - День, когда началась Революция. Казнь Иисуса и ее последствия

Во-вторых, эта цель была достигнута с помощью такого средства, как «прощение грехов». Если, как говорит Павел в 2:15, иудеи (или еврейские верующие в Мессию) отказываются принять язычников на том основании, что те «из язычников грешники», то их отказ лишен оснований в силу того, что Мессия «дал Себя за грехи наши». И тот, кто «в Мессии», иудей или нет, уже не может называться «грешником», так что нельзя на этом основании отказываться принять его в семью верующих.

В-третьих, еврей (а сам Павел изначально был благочестивым и ревностным евреем, о чем он говорит в 1:13–14), признавший Иисуса Мессией Израиля и ставший членом семьи Мессии, тем самым провозглашал, что «Сын Божий возлюбил меня и предал себя за меня» – и потому также обретал радикально новую идентичность, окончательную идентичность Израиля, идентичность мессианскую: «это уже не я, это Мессия живет во мне». Таким образом, распятие Мессии, который представляет Израиль и призван осуществить Божий замысел о семье Авраама, в каждом пункте тесно связано с созданием единой семьи завета, семьи народа Божьего, чьи грехи уже прощены, людей, которые уже наслаждаются жизнью «грядущего века».

Такова главная аргументация Послания к Галатам. Но это еще не все. Интерпретаторы прошлого, которые думали, что Павел тут борется с так называемым «легализмом» или с попытками заслужить праведность через добрые дела, никогда не знали, что делать с главой 5, где Павел как бы оборачивается к слушателям и призывает их прекратить драки и споры и вести себя достойно. Не призыв ли это к добрым делам, в конце концов? Однако каждый шаг таких толкователей открывает, насколько они далеки от понимания слов Павла. Но стоит нам увидеть, как Павел понимал крест, и все сразу делается ясным. Тут можно выделить две основные вещи.

Во-первых, новый Исход свершился, а потому вы живете в дарованном Духом «грядущем веке» и должны, конечно же, вести себя соответственно. «Дела плоти» принадлежат к «настоящему лукавому веку», так что их следует оставить. Нравственное усилие, вдохновленное Духом, никак не связано с «делами Закона», о которых говорилось выше. (Такая проблема возникает лишь в том случае, когда подобные «дела», упраздненные благой вестью, понимаются в рамках привычных морализаторских представлений о призвании человека и соответствующих представлений о спасении в стиле «договора дел».) То нравственное усилие, о котором говорит Павел, самым тесным образом связано с тем, как люди вступают в семью Мессии. Быть в этой семье означает быть сораспятым с Иисусом (2:19–20): «Те, которые принадлежат Мессии… распяли плоть со страстями и похотями» (5:24). Святость, вдохновленная благой вестью, – обязательное свойство распятых и воскресших людей Мессии. Мир был распят для них, а они для мира. Крест сделал их частью нового творения. Вот что случается, когда мы оставляем позади «договор дел» и как люди нового Исхода держимся за библейский «завет призвания».

Во-вторых, как и в Послании к Галатам 1:4, этот новый Исход, победа над силами тьмы и «настоящего лукавого века» была достигнута потому, что Мессия «дал себя за грехи наши». Эти силы зла держали в рабстве всех людей, а потому и весь мир, а силу им придавали идолопоклонство и грех, потому что все люди в целом, и в частности Израиль (о чем, как понимал Павел, говорило Писание), передали этим силам ту власть, которая должна была принадлежать человеку. Поэтому смерть Мессии «за грехи» под властью Закона, под проклятие которого он попадал, была необходимым средством для осуществления такой победы. Эти два шага – новый Исход как победа Бога и смерть Мессии за грехи как средство для достижения этой победы – стоят за всей аргументацией Послания.

Мы видим, как смысл креста, представленный в резком кратком Послании, обращенном к небольшой группе людей, живших на юге центральной части нынешней Турции почти две тысячи лет назад, может пересекать барьеры времени и пространства и ставить перед церквями сегодня не менее актуальные и даже революционные задачи. Нам так легко поверить в то, что этнические различия определяют, кто принадлежит к братству Мессии. Нам слишком легко поверить, что, поскольку для нас важна вера, а не дела, благодать, а не закон, мы можем не обращать внимания на радикальные нравственные требования Евангелия. Слова Павла о кресте не оставляют нам выбора. Единство и святость и сопутствующие этим двум вещам страдания укоренены в смерти Мессии. Если мы не придаем им значения, мы как бы говорим, что Мессии не нужно было умирать. Это бы значило, что «настоящий лукавый век» все еще правит вселенной, что язычники пока еще живут под гнетом «властей». Это бы значило, что Бог еще не открыл себя во всей полноте – не явил свою любовь (о чем говорится в 2:20). Это было бы отрицанием Евангелия.