Эрих Фромм - Вы будете как боги

Интересно рассмотреть, не может ли основной принцип еврейской субботы быть применен к дню отдыха (субботе), отличному от выходного дня, которым является наше современное воскресенье, посвящаемое спорту, экскурсиям и т. д. Учитывая распространяющуюся традицию двух свободных дней, такая идея не кажется неосуществимой в промышленных странах. Когда я говорю о принципе еврейской субботы, я не имею в виду все детали еврейского закона, касающегося субботы, такие, как запрет нести книгу или носовой платок или запрет зажигать огонь. Хотя я полагаю, что даже эти детали важны для создания атмосферы отдыха, не думаю, что – за исключением небольшого меньшинства – люди станут следовать такой обременительной практике. Однако я считаю, что принцип субботнего отдыха может быть принят гораздо бо́льшим числом людей – христиан, иудеев, людей, не придерживающихся какой-либо религии. Суббота для них стала бы днем размышлений, чтения, содержательных разговоров, днем отдыха и радости, совершенно свободным от всяких практических меркантильных забот.

Псалтирь (The Psalms, edited by A. Cohen. Hindhead, Surrey: The Soncino Press, 1945).

См.: Остерли У.О.Е. Псалмы ( Oesterley W.O.E. The Psalms. London: S.P.C.K., 1953).

См.: Остерли У.О.Е. Псалмы ( Oesterley W. O.E. The Psalms. London: S.P.C.K., 1953).

Приведенные цифры – приблизительные. Очень многие псалмы могут быть помещены не в ту категорию, к которой они отнесены здесь. Тем не менее приведенная классификация показывает общую картину распределения псалмов по группам.

Этот принцип, так явно проявляющийся в действенных псалмах, на самом деле тот же, что используемый психоаналитическим методом. Только сделав болезненное содержание подсознания осознанным (является ли это отчаянием, страхом, ненавистью), т. е. осознав то, что не осознавалось, можно освободиться от него. Этот принцип верен в случае отчаяния так же, как и в отношении других подавленных эмоций.

Я процитировал здесь первую строку из перевода Остерли, совпадающую с тем, что предлагается в «Псалмах» Кохена. «Стандартная версия» дает другой перевод – «прославляется», но поскольку значение глагола вызывает сомнение, и Остерли, и Кохен предлагают вариант «простирается». Из дальнейшего станет яснее, почему этот перевод более осмыслен с точки зрения структуры псалма.

Это настроение, которое могло бы быть выражено Пико дела Мирандолой и другими философами Ренессанса.

Еврейское слово «вехиниахем» может быть переведено как «имей жалость» (или сочувствие) или как «умилосердись» (как, например, у Остерли). Просить Бога умилосердиться – выражение большего самоутверждения и уверенности, чем просить о жалости, поэтому я полагаю, что перевод Остерли лучше передает дух этой строки.

Перевод в издании Еврейского печатного общества Америки включает слова «ответь мне» вместо «Ты ответил мне». Остерли дает такой же перевод, как «Стандартная версия», замечая: «Еврейский текст читается, как „Ты ответил мне из рогов единорогов“, что бессмысленно».

Существует огромное множество хасидских песен, они обычно передаются устно (я узнал многие от моего учителя С. Б. Рабинкова). Значительное собрание песен было записано и может быть найдено в «Антологии еврейской музыки» Ч. Винавера ( Vinaver Chemjo . An Anthology of Jewish Music. New York: Edward B. Marks, 1955).

Та же динамика может быть достигнута во время произнесения нараспев классической «Коль Нидрей» в канун или в День искупления. Мелодия повторяется трижды, каждый раз все более громким голосом. Не сомневаюсь, что значение «громкого голоса» заключается в передаче более восторженного настроения вместо унылого настроения в начале.

Иногда вера выражается только в последних строках псалма (например, псалма 53), и можно усомниться в справедливости отнесения данного псалма к мессианским на основании настроения псалма в целом.

Причина того, что старые концептуализации сохраняются, хотя содержание, лежащее в основе мысли, изменилось, прекрасно выражена М. Мюллером в «Философии веданты» ( Müller Max. Vedanta Philosophy. London: Sugil Gupta [India Ltd.], 1894): «Мы все знаем по собственному опыту, что полученное как нечто очень древнее то, что мы детьми были приучены считать священным, сохраняет на всю жизнь очарование, с которым трудно расстаться. Любая попытка найти резоны в нерезонном рассматривается как закономерная до тех пор, пока помогает нам сохранить то, с чем не хочется расставаться».